Если перед этим Марк Клавдий Марцелл два года тянул с покаянием, то теперь, получив от Цицерона два письма, предупреждающих об опасности и рекомендующих ему любыми способами, пусть и склонив голову, прибыть в Рим, Марцелл очень хорошо понял, на что намекает Цицерон, и уже в октябре 46 г. до н. э. ответил ему: «Когда брат мой Гай Марцелл, глубоко любящий меня, не только давал мне советы, но даже умолял меня, он мог меня убедить не ранее, чем твоё письмо заставило меня воспользоваться вашим советом» (Письмо ССССХСШ) [Fam., IV, 11]. Отказываться от дарованного ему помилования Марцелл не стал, но из-за наступления зимы, когда мореплавание становилось затруднительным, не спешил покинуть Метилену.
Марцеллу казалось, что вопрос решён, и он не спешил. Однако если Марцеллу казалось, что все опасности уже позади, то Цицерону в Риме думалось иначе, и уже в январе 45 г. до н. э. он отправляет Марку Марцеллу письмо, торопя того с приездом. «Итак, — писал Цицерон, — постарайся приехать возможно скорее; ведь ты приедешь, поверь мне, ожидаемый не только нами, т. е. своими, но и всеми решительно. Ведь мне иногда приходит на ум некоторое опасение, что поздний отъезд доставляет тебе удовольствие». Детально написать, почему необходимо спешить в Рим, невзирая на погоду, Цицерон не мог, ведь письмо могли перехватить, однако достаточно прозрачно намекал Марцеллу: «для твоего имущества очень важно, чтобы ты приехал возможно скорее, и это имеет значение во всех отношениях…» (Письмо DXL) [Fam., IX, 10].
Для того чтобы разобраться, что имел в виду Цицерон, необходимо вспомнить, что происходило в Римской республике в начале 45 г. до н. э. В январе этого года Цезарь с основными своими силами отправился в Испанию, где собрались огромные силы помпеянцев во главе с сыновьями Гнея Помпея «Великого» — Гнеем Помпеем и Секстом Помпеем. Надеялся ли Цицерон, что приезд в Рим Марка Марцелла сплотит противников Цезаря и им удастся нанести Цезарю удар с тыла, или, наоборот, считал, что Цезарь сам, опасаясь приезда в это время в Рим Марцелла, даст приказ покончить с ним? Кто знает?
17 марта 45 г. до н. э. Цезарю удалось разгромить помпеянцев в битве при Мунде. Но как пишет об этом Аппиан, «великое множество рабов сражалось на стороне Помпея. Уже четыре года это войско обучалось и готово было сражаться с отчаянием. Благодаря этому Помпей
[55] совершил большую ошибку, что не оттянул сражения, вступил с Цезарем в столкновение, как только тот прибыл, хотя некоторые из старейших лиц, наученные горьким опытом Фарсала и в Африке, советовали Помпею томить Цезаря всякими оттяжками и довести его до безвыходного положения, используя то, что он находится в чужой стране» [Appian «В. С.», II, 103]. Одолеть противника Цезарю удалось лишь с огромным трудом, и, как неоднократно признавал потом он сам, эта битва оказалась самой трудной из всех, какие он когда-либо дал, ибо здесь ему приходилось сражаться не за победу, а за жизнь.
Прибыв в Испанию и узнав, какие мощные силы противника ему там противостоят, мог ли Цезарь не подумать и не позаботиться о том, чтобы никакая опасность не могла возникнуть для него в Риме? Мог ли не подумать о возможной опасности мятежа в случае, если боевые действия затянутся, а в Рим прибудет Марк Клавдий Марцелл? Допросил ли Цезарь после разгрома пленённых помпеянцев и мог ли выявить при допросе, что те питали надежды на то, что в Риме вспыхнет мятеж и Цезаря удастся зажать в тиски?
О чём думал, готовясь к той битве, Гай Юлий Цезарь и какие он отдал распоряжения, мы вряд ли уже узнаем, как никогда, наверное, не узнаем и того, что рассказали Цезарю на допросах пленённые после битвы при Мунде помпеянцы и говорили ли они что-либо о своих надеждах на Марцелла или о своих связях с ним. Но побывав на грани поражения в Испании, Цезарь вполне мог пересмотреть свой мягкий подход по отношению к Марку Клавдию Марцеллу, хотя из политических соображений и не объявил об этом во всеуслышание.
Весной Марк Клавдий Марцелл покинул Лесбос и прибыл в афинский порт Пирей, где 22 мая 45 г. до н. э. был радушно принят римским наместником Сервием Сульпицием Руфом, с которым был хорошо знаком, так как в 51 г. до н. э. они оба были коллегами по консульству. Во время беседы Марцелл сообщил, что собирается на следующий день плыть кораблём в Италию. Казалось бы, ничто не предвещало беды, но Марцелл по непонятным причинам задержался, а 26 мая был убит при более чем странных обстоятельствах.
Вот как сообщил об этом Цицерону Сервий Сульпиций Руф: «В десятом часу ночи ко мне пришёл Публий Постумий, его близкий, и известил меня, что Марка Марцелла, моего коллегу, в послеобеденное время ранил кинжалом его близкий друг Публий Магий Килон и нанёс ему две раны-, одну в горло, другую в голову за ухом; однако есть надежда, что он может остаться живым; Магий затем покончил с собой; сам он послан Марцеллом, чтобы известить об этом и просить меня собрать врачей. Я собрал и тотчас же отправился туда на рассвете. Когда я был недалеко от Пирея, мне встретился раб Аци-дина с табличками, на которых было написано, что незадолго до рассвета Марцелл скончался. Так славнейший муж претерпел жесточайшую смерть от руки сквернейшего человека, и у того, кого ввиду его достоинства, пощадили недруги, нашёлся друг, который причинил ему смерть.
Я всё-таки устремился к его палатке; я нашёл двоих вольноотпущенников и несколько рабов; остальные, говорили они, бежали, поражённые страхом, оттого что их господин был убит перед палаткой
[56]» (Письмо DCXVIII) [Fam., IV, 12]. Далее Сервий Сульпиций Руф сообщал, как приказал принести тело Марцелла в Афины на своих собственных носилках, как позаботился о пышных похоронах и о том, чтобы афиняне соорудили Марцеллу мраморный памятник, уверяя Цицерона, что свои обязанности перед Марцеллом, живым и мёртвым, выполнил все.
Вроде бы несчастный случай… Но как путано излагает дело римский наместник. А ведь это человек отнюдь не косноязычный! Убийство произошло 26 мая, а письмо написано 31 мая, т. е. прежде чем Руф написал письмо, успело пройти пять дней, но из письма видно, что никакого расследования практически не проводилось. Сервий Сульпиций Руф был человеком весьма опытным в ведении дел. За свою жизнь он занимал немало ответственнейших должностей, успел побывать даже консулом, и уж что-что, но как проводить расследование, знал очень хорошо. В письме же сквозит растерянность и желание убедить Цицерона в том, во что сам Руф явно не верил. Руф как бы говорит Цицерону, что большего узнать не удастся, да и пытаться узнать нечто большее не следует. Такие же послания были, видимо, разосланы и другим друзьям и родственникам погибшего.
Римская знать знала правила игры — все поняли подсказку, и никто не попытался оспорить официальную версию, возмутиться или потребовать дополнительного расследования. Уже 21 июня 45 г. до н. э. Цицерон пишет из своей Тускуланской усадьбы в Рим сенатору Титу Помпонию Аттику: «Сегодня жду Спинтера: ведь Брут послал его ко мне. В письме он снимает с Цезаря ответственность за гибель Марцелла. На него пало бы некоторое подозрение, даже если бы тот был убит не предательски; теперь же, когда насчёт Магия известно, неужели его безумие не причиной всему? Совсем не понимаю в чём дело. Итак, ты объяснишь. Впрочем, мне не в чем сомневаться, разве только — в причине безумия Магия, за которого я даже сделался поручителем. И, несомненно, это было; ведь он не был платёжеспособен. Он, я думаю, попросил чего-нибудь у Марцелла, а тот, как обычно, ответил твёрдо» (Письмо DCXXIX) [Att., XIII, 10].
