Твой преданный друг,
Гай Малтон
Прочитав это письмо, я ощутил, как сердце мое сжалось. Гай серьезно болен, а я без зазрения совести беспокою его рассказами о своих злоключениях.
Письмо от Пэрри, которое я распечатал вторым, в отличие от послания Гая, отнюдь не дышало дружелюбием.
Сержант Шардлейк!
Приходится лишь сожалеть о том, что Болейн признан виновным и, согласно настоянию Леди, просьбе о помиловании дан ход. Я надеялся на иной исход. Теперь дело неизбежно получит огласку, что отнюдь не послужит на пользу Леди. Полагаю, ответ Болейн получит не скоро. Мастер Сесил сообщил мне, что протектор и Тайный совет весьма обеспокоены беспорядками, вспыхнувшими на западе и ныне бушующими в Эксетере. В последние дни стало известно, что в Кенте тоже неспокойно, да и Сассекс охвачен смутой. Протектор издал указ, дарующий помилование тамошним бунтовщикам, но, увы, проявленная им снисходительность лишь подлила масла в огонь. Меж тем крупные землевладельцы из всех графств призываются в Лондон, дабы принять участие в формировании войск, направляемых в Эксетер. В довершение всех бед леди Мария по-прежнему упорствует в своем неприятии церковных служб, совершаемых на английском языке; все посланники, отправленные в Кеннингхолл с целью переубедить ее, не достигли успеха. Вне всякого сомнения, вести о событиях, произошедших в Норфолке, возбудят неудовольствие протектора Сомерсета. Сесил полагает, что сейчас отнюдь не лучший момент для того, чтобы представить ему на рассмотрение просьбу о помиловании. Впрочем, должен сообщить, что по желанию Леди в мое распоряжение выделена крупная денежная сумма, каковая, будучи передана охочим до золота членам палаты, должна обеспечить благоприятное решение. Надеюсь, Вы в самом скором времени прибудете в Хатфилд и дадите мне исчерпывающий отчет обо всем произошедшем.
Томас Пэрри
Разумеется, я не ожидал от Пэрри сердечного письма, однако столь резкий тон неприятно поразил меня. В ответ мне предстояло сообщить своему патрону, что я повредил спину и в течение недели, а то и больше, не смогу тронуться в путь. Испустив тяжкий вздох, я распечатал письмо от леди Елизаветы.
Мастер Шардлейк!
Я была весьма опечалена, узнав, что, невзирая на выявленные Вами обстоятельства, ставящие вину моего родственника под сомнение, он был признан виновным. Мастер Пэрри сообщил мне, что просьба о помиловании принята, но, учитывая трудности, переживаемые ныне Англией, не стоит рассчитывать, что она будет рассмотрена в ближайшее время. Я приказала мастеру Пэрри выяснить, не располагает ли кто-нибудь из жителей Хатфилда сведениями о женщине, которая по описаниям походила бы на несчастную Эдит Болейн. Если настоящий убийца будет найден, это прекратит поток слухов и злопыхательских памфлетов, которых так опасается Пэрри.
С нетерпением жду Вашего приезда и надеюсь, что факты, указывающие на невиновность мастера Болейна, достойны всяческого доверия.
Да уж, леди Елизавете палец в рот не клади, усмехнулся я, откладывая письмо. Пэрри приходится нелегко, и этим, возможно, объясняется тон его письма. В последней фразе послания угадывалось скрытое предостережение. Если леди Елизавета сочтет, что я ошибся относительно невиновности Болейна, участь моя будет незавидной. Несмотря на свой юный возраст, младшая дочь Генриха превращалась в серьезного политика. В задумчивости я несколько раз провел рукой по седым волосам, однако спина моя воспротивилась этому; очередной приступ боли прервал поток моих размышлений.
После полудня, когда ко мне заглянул Николас, я вновь ковылял по комнате, находя немалое удовольствие в том, что могу делать это без палки.
– Поможешь мне спуститься вниз? – повернулся я к помощнику. И тут же осведомился, увидев его встревоженное лицо: – Что случилось?
– Я только что был у тетушки Саймона Скамблера, вдовы Марлинг.
– И как поживает Скамблер?
– Удрал, – проронил Николас. – Точнее, старая карга вышвырнула его из дома.
– Но почему? – спросил я, осторожно усаживаясь на стул.
– Судя по всему, когда парень узнал, что произошло во время казни, у него совсем съехала крыша. Кто-то из соседей поведал ему об этом событии во всех кошмарных подробностях. Сказал, что вы получили тяжкое увечье и сейчас лежите при смерти. Бедняга Саймон, услышав об этом, стал кричать, что Бог слишком жесток, если допускает подобную несправедливость. Его тетушке подобные богохульства, сами понимаете, не пришлись по нраву. Она сбегала к викарию и попросила его заглянуть к ним и вразумить племянника. Но и в присутствии викария Саймон продолжал в том же духе. Твердил, что если Бог потворствует злу и жестокости, значит все разговоры о Его милосердии – вранье. Тетка не могла стерпеть подобных гнусных речей в своем доме и вышвырнула племянника за порог. Она всерьез опасается, что Грязнуля одержим дьяволом.
– И никто не знает, где он сейчас?
– Нет. Тетушка Хильда заявила, что умывает руки. Без конца причитала о том, как горько наказана за свое христианское милосердие. Насколько я знаю, Саймон – сын ее покойной сестры. Когда отец мальчика тоже умер, ей пришлось приютить сироту.
– Вот же старая ханжа, – вздохнул я.
– Я рассказал ей, что вы направили в суд заявление, в котором сообщили, что братья Болейн угрожали ее племяннику. Она порадовалась, что эта парочка мерзавцев больше не посмеет третировать Грязнулю. Должен сказать, впечатление эта особа производит странное. Физиономия, как всегда, кислая, словно она уксуса глотнула. Жалуется на жизнь, твердит о своих добродетелях и ругает вас за то, что вы втянули ее племянника в скверную переделку. И в то же время мне показалось, что она словно бы чего-то стыдится.
– Хотел бы я знать, куда отправился Саймон, – вздохнул я. – Боюсь, ему предстоит участь бездомного бродяги. Прошу тебя, постарайся его отыскать. И пусть Барак тоже займется поисками.
Помолчав несколько мгновений, Николас произнес:
– На обратном пути я заглянул в гильдию слесарей, спросить про Уолтера. Пришлось дать тамошнему клерку на лапу. Он посмотрел в свои книги и сообщил, что фамилия парня Пэдбери, что прежде он жил в Саффолке, на побережье, в местечке, называемом Сандлингс. Он сирота, но отец его имел какие-то знакомства в Норидже. О том, что Уолтер близорук, никто никогда не слышал. Будь это действительно так, его не приняли бы в подмастерья.
– Надо будет послать Тоби в этот самый Сандлингс. Надеюсь, он скоро появится или даст о себе знать.
– Я и сам могу туда съездить.
– Нет, будет лучше, если в Сандлингс отправится человек, хорошо знакомый со здешними краями. – Я протянул руку к палке. – А сейчас я намерен прогуляться. Надеюсь, ты составишь мне компанию.
Медленно и осторожно спустившись по лестнице, я вздохнул с облегчением, когда ноги мои коснулись каменных плит холла. Слуга с поклоном распахнул дверь, и я вышел на Магдален-стрит и с упоением вдохнул полной грудью свежий воздух. Небо сияло голубизной, погода вновь повернула к теплу.
