– Кстати, Изабелла тоже вполне может быть причастна к отравлению.
– Не могу поверить в то, что она хочет убить своего мужа.
– Похоже, Дэниел прав, и вы действительно слегка в нее втрескались, – ухмыльнулся Барак. – Не забывайте, Изабелла несколько лет проработала в таверне и научилась там строить глазки. А теперь без труда водит Чаури вокруг своего хорошенького пальчика.
– Не пори чушь! – возмутился я. – Ничего я не втрескался! По крайней мере, не до такой степени поддался чарам Изабеллы, чтобы утратить здравый смысл. И у меня нет никаких оснований усомниться в ее любви к мужу.
– Знаете, похоже, Эдвард прав, – поколебавшись, заявил Барак. – Вы тратите на дело Болейна слишком много сил. А времена сейчас такие, что это непозволительная роскошь.
– Меня в любые времена тревожит мысль о невиновных людях, ставших жертвами убийства, – отрезал я. – А в нашем деле таких уже четверо. Эдит Болейн, слесарь, его ученик и констебль, имевший несчастье съесть отравленную курицу.
Внимание наше привлекли радостные крики, долетавшие со стороны ратуши. Подойдя ближе, мы увидели множество людей, складывающих в повозки самое разнообразное оружие – мечи, копья, пики и алебарды. Среди них был Майкл Воувелл, не замедливший подойти к нам. Он пребывал в легком подпитии и превосходном расположении духа.
– Мастер Шардлейк! Видите, что мы нашли? Одна маленькая птичка напела мне на ухо, что в зале собраний городского совета двойной потолок, а в тайнике между крышами – огромный склад оружия. Мы неплохо пополнили свой запас, верно?
– Да, улов неплохой, – кивнул я, окинув взглядом лежавшие на повозках горы оружия.
– Еще одна птаха насвистала мне, что другой тайный склад оружия находится в доме городского камергера! Там мы обнаружили не только копья и алебарды, но и несколько бочек пороха. И все это теперь наше!
– Вижу, у вас обширные знакомства среди пернатых, мастер Воувелл, – улыбнулся я.
– В Норидже немало славных парней, – сообщил он, так и светясь от гордости. – И все они – мои друзья.
Мимо прошли две хорошо одетые женщины. Один из повстанцев крикнул:
– Куда это вы так спешите, цыпочки? Неужели не хотите познакомиться с нашими петухами? Показать нам свои белые нежные сиськи, никогда не видевшие солнца?
Воувелл расхохотался, но один из солдат, наблюдавших за погрузкой оружия, сердито гаркнул:
– Заткнись! К женщинам велено не приставать!
Парень вернулся к своей работе, а горожанки поспешили прочь. Я с удовлетворением отметил, что повстанцы выполняют приказы своих командиров с армейской неукоснительностью.
– В ратуше мы обнаружили несколько бочонков с вином, – извиняющимся тоном пояснил Воувелл. – И конечно, ребята не смогли устоять и попробовали, каково оно на вкус. Да, кстати, вы слышали? Королевский посланник отправился обратно в Лондон.
– Я видел, как он читал воззвание у городского Креста. Прием ему там оказали, мягко говоря, не слишком почтительный.
Воувелл, прищурившись, взглянул на запад, туда, где на небе алела полоса заката.
– Теперь он уже во весь опор мчится в Лондон и скоро расскажет обо всем протектору. Посмотрим, что за этим последует. До встречи! – внезапно бросил Майкл и вернулся к повозкам с оружием.
На рыночную площадь вышел человек с колокольчиком в руках.
– Рынок откроется завтра! – во весь голос орал он, обходя площадь кругом. – Завтра – дополнительный торговый день! Отныне, помимо постоянных базарных дней, у нас будут еще и дополнительные! Все, у кого есть чем торговать, привозите свои товары! Завтра люди из лагеря снова придут за покупками!
Глава 59
Мы направились на площадь Тумлэнд. Барак жаловался, что сегодня – самый утомительный день в его жизни. Но напрасно он уговаривал меня, заглянув к Джозефине, отправиться домой; я был непоколебим в своем намерении повидать Джейн Рейнольдс. Признаюсь, отчасти мое упорство объяснялось желанием отомстить Джеку, имевшему нахальство заявить, что я втрескался в Изабеллу. На улицах было многолюдно: повстанцы и бедные горожане разгуливали по городу, празднуя победу. Несколько раз развеселые компании приглашали нас присоединиться к ним, радостно крича:
– Ступай с нами, дед, будешь сыт и пьян! И твой приятель тоже!
Ставни на окнах Рейнольдса были плотно закрыты, а двери его особняка заперты. Я постучал, и горничная, на лице которой застыло выражение ужаса, слегка приоткрыла дверь.
– Твоя хозяйка дома? – спросил я. – Меня зовут мастер Овертон.
Я решил назваться именем Николаса, опасаясь, что мое собственное слишком хорошо известно пожилой даме. Держался я уверенно и надменно, дабы произвести на горничную впечатление.
Разумеется, выйди на стук сам Рейнольдс, он бы и на порог нас не пустил. Шанс повидаться с Джейн оставался лишь в случае, если она была дома, а ее супруг – нет. Увы, служанка покачала головой:
– Хозяйка ушла, сэр. Они с хозяином отправились навестить Сотертонов. Эти проклятые бунтовщики ворвались к ним, искали мастера Леонарда Сотертона, который приехал из Лондона вместе с королевским посланником. Их дом недалеко отсюда, на улице Святого Бенедикта, – добавила девушка.
Мне было известно, что Сотертоны – одна из самых богатых и процветающих купеческих семей в Норидже. В том, что повстанцы хотели схватить главу этого семейства, не было ничего удивительного. Удивило меня другое – то, что супруги Рейнольдс поспешили нанести своим соседям визит. Менее всего они походили на людей, готовых утешить ближнего в несчастье.
Дом Сотертонов выделялся роскошью даже среди купеческих особняков Нориджа. Мне вспомнились рассказы Эдварда Брауна о том, каких неимоверных трудов потребовало строительство этого огромного здания. Стена, отделявшая внутренний двор от улицы, была возведена из кремния, однако казалась гладкой, точно кирпичная: так тщательно были обтесаны и уложены тяжелые кремниевые плиты.
Ворота, ведущие во внутренний двор, были распахнуты настежь, а засов сорван. Мы пересекли двор и постучали в двери дома. На этот раз открыл управляющий, человек с подбитым глазом, судя по всему тоже пострадавший во время сегодняшнего сражения. Увидев пожилого горбуна и однорукого калеку, он вздохнул с облегчением. И спросил, не утруждая себя любезностью:
– Чего надо?
– Нам известно, что здесь находится миссис Джейн Рейнольдс. Могу я поговорить с нею наедине? Я – законник, мастер Овертон, – представился я, вновь назвавшись именем Николаса.
Управляющий взглянул на меня с откровенным подозрением. Контраст между моей убогой одеждой и манерой говорить, выдававшей во мне человека образованного, явно привел его в замешательство. Наконец он принял решение и распахнул дверь.
– Сегодня у нас были бунтовщики, – сообщил дворецкий. – Искали хозяйского брата. Подбили мне глаз, канальи.
