Глава 60
На следующее утро меня, по обыкновению, разбудило пение птиц. Вспомнив о том, что нужно без промедления передать капитану Кетту содержание разговора, услышанного в доме Сотертонов, я поднялся с кучи папоротника, который служил мне постелью, и торопливо оделся. Барак, измотанный вчерашними событиями, продолжал крепко спать.
Выйдя из палатки, я убедился в том, что наступающий день вновь будет жарким. Хорошо, что здесь, в лагере, можно расхаживать в рубашке, штанах и широкополой шляпе, подумал я. Порой, выступая в суде в жаркую летнюю пору, я, облаченный в дублет, адвокатскую мантию и сержантскую шапочку, чувствовал, что могу свариться заживо.
В соседних хижинах, судя по всему, еще никто не проснулся. Я бросил взгляд в сторону жилища Нетти и Саймона. Вчера мне сообщили, что Саймон, глотнув снадобья доктора Белайса, впал в подобие оцепенения, а вернувшись в лагерь, уснул мертвым сном. Между хижиной мальчиков и домишком Гектора Джонсона накануне наспех возвели еще одну дощатую конурку – для Джозефины с дочкой. По пути в лагерь Джозефина не проронила ни слова, лишь крепко прижимала к груди Мышку. Однако радушный прием, который оказала ей тетушка Эверник, весьма довольная тем, что в лагере появилась еще одна женщина, да к тому же с ребенком, помог моей бывшей служанке быстро освоиться на новом месте. Тетушка Эверник немедленно принялась нянчить малышку, а Джозефину, как и нас с Бараком, досыта накормила густой похлебкой из голубей. Мы многим были обязаны этой доброй женщине.
Умывшись, я заглянул в хижину, где хранились съестные припасы, отрезал себе по ломтю хлеба и сыра и отправился к церкви Святого Михаила, на ходу поедая немудреный завтрак. Бросив взгляд на дворец графа Суррея, где ныне содержались под стражей мэр Кодд и прочие отцы города, я подошел к дверям церкви. Стражник, ни о чем не спрашивая, пропустил меня внутрь. Кетт был уже на ногах, жена его убирала посуду со стола, а сам он, в обществе своего брата Уильяма, Джона Майлса и двух других командиров, рассматривал карту, разложенную на другом столе. Увидев меня, Роберт улыбнулся и сделал знак подойти. После захвата Нориджа он, несомненно, находился в приподнятом настроении.
– Да ниспошлет вам Господь доброго утра, мастер Шардлейк! Я слышал, вчера вы побывали в Норидже.
– Вчера мне довелось повидаться и со старыми друзьями, и со старыми врагами, – кивнул я и рассказал о своей жуткой встрече с братьями Болейн.
– Я приказал караульным, стоявшим на дорогах, схватить их во что бы то ни стало, однако этим мерзавцам, похоже, опять удалось ускользнуть. Как и их приятелю Джону Аткинсону.
– По словам Майкла Воувелла, он послал отряд в дом Рейнольдса, своего бывшего хозяина, однако тот сумел откупиться, – сообщил я.
– Боюсь, это далеко не единственный подобный случай, – нахмурился Уильям Кетт. – Дисциплина у нас по-прежнему оставляет желать лучшего.
– Хотя именно сейчас дисциплина необходима нам, как никогда прежде, – подхватил Майлс.
Два других повстанца, по всей видимости командиры-сотники, кивнули в знак согласия.
– Разумеется, мы сделаем все, дабы должным образом учредить власть в Норидже, – изрек Кетт. – Вчера я назначил мэром олдермена Августина Стюарда. Это весьма уважаемый человек, и, вне всякого сомнения, он станет неукоснительно выполнять все мои приказы. Стюард сознает, что наши сторонники в городе, такие как Эдвард Браун, будут наблюдать за его действиями. Подозреваю, что при первом удобном случае он предаст нас, как это сделал мэр Кодд. Но пока такой случай не подвернулся, Стюард поможет нам организовать управление городом. – Кетт повернулся ко мне. – Удалось вам навестить в тюремном замке своего помощника, молодого Овертона?
– Да, конечно. По моей просьбе его перевели в камеру Джона Болейна. Представьте себе, на днях Болейна пытались отравить.
– Простите, что до сих пор не выбрал времени поговорить с вами о дальнейшей участи Овертона, – произнес Кетт. – В ближайшее время он предстанет перед нашим судом. Мы подвергнем беспристрастному допросу Локвуда и его свидетелей, и, уверен, правда наконец выйдет наружу.
Взгляд, которым Роберт сопроводил эти слова, убедил меня в том, что обвинения Тоби вызывают у него серьезные сомнения. Я почти не сомневался, что после суда Николаса оправдают, а Локвуд будет посрамлен как клеветник.
– Благодарю вас, капитан Кетт, – сказал я. – Надеюсь, в самом скором времени молодой Овертон вновь обретет свободу. Но пока я рад, что он находится рядом с Болейном и может защитить его от новых покушений.
– Тем лучше, – кивнул Роберт. Участь Джона Болейна явно не вызывала у него ни малейшего интереса. Он пристально взглянул на меня. – У вас утомленный вид, мастер Шардлейк.
– Вчера я увидел множество мертвых тел, и, признаюсь, это зрелище произвело на меня гнетущее впечатление.
– На войне как на войне, – угрюмо бросил Уильям Кетт.
– Это напомнило мне о том, что нам с вами необходимо обсудить нечто важное, – подхватил его брат. – Насколько я понял, вчера вы слышали, как Гэвин Рейнольдс и Николас Сотертон обсуждали скорое прибытие армии из Лондона.
– Именно так. Они говорили об этом с большой долей уверенности.
– Наши осведомители сообщают, что среди лондонского дворянства тоже ходят подобные слухи, – вставил Майлс. – Но пока нам не известны ни численность армии, ни имя ее командира.
– Бьюсь об заклад, армия эта состоит из норфолкских землевладельцев, которым удалось от нас сбежать, и их приспешников, – заметил один из сотников. – Наши противники в Королевском совете помогут им вооружиться. Возможно, протектор тут совершенно ни при чем.
– Многие в нашем лагере думают точно так же, – кивнул Уильям Кетт. – Что ж, это вполне возможно.
– Возможно, – согласился Роберт. – Но не забывайте о том, что говорилось в воззвании, которое доставил сюда герольд. Воззвание, между прочим, было подписано королем.
– А может, это был вовсе не королевский посланник? – предположил сотник. – Вдруг это был самозванец, облаченный в чужую мантию, слуга какого-нибудь джентльмена? И воззвание, которое он прочел, – чистой воды обман?
– Этот человек был одет в точности так, как подобает королевскому посланнику, – изрек я непререкаемым тоном. – Поверьте, я на своем веку повидал их немало. Такую мантию, шитую золотом, не так просто раздобыть или изготовить. На это потребуется немало времени. К тому же выдавать себя за королевского герольда – слишком большой риск. Тот, кто отважится на подобную дерзость, будет непременно обвинен в государственной измене.
– У норфолкских дворян денег куры не клюют, а на закон они плевать хотели, – возразил сотник.
– Значит, в лагере считают, что посланник был самозванцем? – обратился к брату Роберт Кетт.
– Люди спорят до хрипоты. Многие уверены, что король не мог отправить нам подобное воззвание.
– Что ж, остается лишь ждать, как будут развиваться события, – вздохнул Роберт. – И разумеется, крепить оборону Нориджа, а также пополнять запасы. Нужно разослать по деревням отряды, чтобы обеспечить нас провизией. Всех джентльменов, которые пытаются оказать нам сопротивление, необходимо брать в плен и судить под Дубом реформации. Мастер Шардлейк, вскоре мне вновь понадобится ваша с Бараком помощь. Сейчас я слишком занят, чтобы председательствовать в судах, и мой брат тоже. Но я назначил председателем одного из сотников, Уильяма Доути из Северного Эрфингэма. Некоторые из наших людей вновь запятнали себя воровством, – со вздохом добавил он. – Разумеется, их тоже призовут к ответу.
