– Завтра, вы хотите сказать, – поправил он, кивнув в сторону окна. Небо начинало светлеть; близился ранний летний рассвет, и на деревьях, росших в церковном дворе, громко чирикали птицы. – Уже наступила среда. Присяжные, по обыкновению, набраны из числа местных йоменов, сельских дворян и наиболее уважаемых горожан. Как вам известно, здешнее дворянство терпеть не может Болейна. – Барак вскинул бровь. – На сей раз среди присяжных много деревенских жителей. Полагаю, на завтрашнем заседании их тоже будет больше всего.
– Пожалуй, нам всем стоит немного поспать, – устало предложил я. – Тоби, вы можете прилечь в комнате Николаса. А ты, Джек, устраивайся со мной. Зачем тебе сейчас тащиться в «Голубого кабана»?
– Я не прочь прогуляться и немного освежить голову, – возразил Барак. – К тому же через несколько часов я должен приступить к работе.
– Как хочешь. Так или иначе, у нас осталась одна-единственная зацепка, связанная с братом Грейс Боун. Хотя, конечно, это скорее соломинка, за которую хватается утопающий, – вздохнул я. – После того как мы встретимся с этим человеком, я должен буду навестить Джона Болейна в тюрьме и обсудить с ним, как ему следует держаться на суде. Да, Джек, будь добр, подготовь повестки для Дэниела Чаури и Саймона Скамблера.
– Вы же сами говорили, что из Скамблера вряд ли выйдет толковый свидетель, – напомнил Тоби. – И что интересного может сообщить суду Чаури?
– Сейчас мы в таком положении, что не можем пренебрегать любой возможностью склонить суд в пользу Болейна. Надеюсь, рассказ Скамблера сумеет убедить присяжных, что ключ от конюшни действительно был похищен. Что касается Чаури, то он, по крайней мере, подтвердит, что Болейн был хорошим хозяином.
– Любопытно, чем ему так полюбилась таверна, расположенная довольно далеко от Бриквелла? – задумчиво произнес Николас. – Полюбилась до такой степени, что он частенько приходил туда в одиночестве.
– Возможно, за кружкой пива он мечтал о прекрасной Изабелле, – предположил Барак.
– Скажи, ты сможешь получить повестки накануне суда? – спросил я.
– Думаю, да, хотя, конечно, судейские чиновники будут несколько удивлены, – ответил он.
– Ну что ж, давайте наконец отдохнем! – сказал я, с усилием поднимаясь. – Пойдем, я немного провожу тебя, – обратился я к Бараку.
Мне хотелось кое о чем перемолвиться с ним наедине.
Мы спустились по широкой деревянной лестнице. На постоялом дворе все спали, за исключением ночного сторожа, сидевшего на стуле у дверей и встретившего нас любопытным взглядом.
– Завтра о нас пойдут пересуды, – усмехнулся Джек.
Мы вышли в пустынный холл. Шаги наши гулко раздавались по каменным плитам.
– Сегодня я понял, что больше не гожусь для доброй драки, – печально вздохнул Барак. – Похоже, я превращаюсь в бесполезную развалину.
Я положил руку ему на плечо:
– Неправда. Спору нет, этой ночью ты немного преувеличил свои бойцовские качества. Но помощь, которую ты оказываешь нам в расследовании, поистине бесценна. Сведения о судьях, судебные ордера, а главное – твои идеи! В общем, без тебя мы бы совсем пропали. У меня никогда не было более толкового помощника, и ты даже не представляешь себе, Джек, как часто мне тебя не хватает, – добавил я дрогнувшим голосом.
Несколько мгновений Барак хранил молчание.
– Когда мы с вами работали в Палате прошений, я чувствовал: мы заняты самым что ни на есть полезным делом – помогаем беднякам добиться справедливости, защищаем их от произвола бесчестных землевладельцев и прочих обидчиков. Прежде, когда мы служили лорду Кромвелю, я верил в него почти как в Бога. Может, он и не заслуживал подобной веры, но что было, то было. Однако теперь… – Барак устало покачал головой, – теперь, когда я занимаюсь сбором показаний для лондонских солиситоров, работа не приносит мне никакого удовлетворения. Все это напоминают драку крыс в мешке. Что касается этих чертовых выездных сессий, то я все больше убеждаюсь, что главная задача нашей судебной системы – помогать богатым. Три дня посвящены гражданским делам, и все эти три дня богатеи брызжут друг на друга слюной. А на уголовные дела остается один день, и в этот день судьи спешат отправить побольше людей на виселицу. Честно вам скажу: мне все это порядком осточертело.
– Понимаю. Но работа есть работа. И тебе нужно содержать Тамазин и детей.
– Конечно, я рад, что у меня есть дети. Но Тамми… В последнее время она взяла моду мною командовать… и, похоже, считает, что я должен слушаться ее, как мальчишка. – Барак взглянул мне прямо в глаза. – Признаюсь, я не слишком по ней скучаю и совсем не рвусь домой.
– У каждой супружеской пары бывают сложные периоды, – рассудительно изрек я. – Так или иначе, Тамазин любит тебя, и уверен, ты, несмотря ни на что, тоже по-прежнему любишь ее. Не сомневаюсь, ваша семейная жизнь еще наладится. – (В ответ Барак лишь горько усмехнулся и опустил голову.) – Джек… – продолжил я. – Мне нужен твой совет. Только прошу, никому об этом ни слова.
– Буду нем как рыба.
Я поведал ему о разговоре между Эдвардом Брауном, Воувеллом и человеком по фамилии Майлс; разговор этот мне довелось случайно подслушать в «Голубом кабане».
– Все это весьма походило на подстрекательство к бунту, – завершил я свой рассказ. – По закону я обязан сообщить об услышанном властям.
Барак вперил в меня пристальный взгляд:
– Возможно, это всего лишь пустая болтовня. Сейчас ходит множество слухов о мятежах и восстаниях.
– Нет, вряд ли. Эти люди говорили серьезно.
– Предположим, они действительно занимаются подстрекательством, – нахмурился Барак. – Ну и что дальше? Неужели вы хотите, чтобы мужа Джозефины отправили в тюрьму и подвергли допросу с пристрастием? Да и Воувелла, парня, который пытался нам помочь, вряд ли стоит обрекать на подобную участь! – Он яростно затряс головой. – Так что давайте договоримся: вы ничего не слышали и ни о чем мне не рассказывали. И, кроме всего прочего, согласитесь: у крестьян в тех краях, о которых шла речь, есть веский повод поднять мятеж.
– Всякое кровопролитие внушает мне ужас.
– Может, до кровопролития дело еще и не дойдет.
– Надеюсь на это.
– Как бы то ни было, мой вам совет – выбросьте этот случай из памяти. Это самый разумный выход.
Помолчав несколько мгновений, я кивнул:
– Пожалуй, ты прав.
Барак похлопал меня по плечу:
– Как говорится, чему быть – того не миновать.
Я был так утомлен, что сразу провалился в глубокий сон и проспал до шести чесов утра, когда меня разбудил слуга. Поднявшись, я первым делом исполнил свое намерение написать Пэрри и леди Елизавете; в письмах я сообщал, что мне удалось выявить новое обстоятельство, связанное с исчезновением ключа, и что в оставшееся до суда время я намерен использовать эту зацепку.
