Мимо проплывали довольно унылые пейзажи. В отличии от дороги на автомобиле, которая пролегала по вершинам перевалов, тут весь путь шел сквозь ущелья и тоннели. Свет за окном сменялся кромешной тьмой, Марина делала вид, что спала, я переводил глаза с коленок китаянки на цепкие, как будто сделанные из проволоки, руки ее бойфренда, пытался распознать знакомые слова в размеренной речи бабушки и проклинал себя за безумную, и, как выяснилось, никому не нужную затею.
Вместо ожидаемого помпезного вокзала, поезд остановился на практически незаметной станции, и, если бы не внимательные китайцы, мы бы спокойно проехали дальше – остановок, естественно, никто не объявлял.
– Ты со мной? – сказал я, выдергивая свое тело из тисков двух женщин, которые даже не попытались отодвинуться.
Марина молча поднялась и пошла за мной к выходу, словно школьница, которую вызвал влюбленный в нее учитель пения – медленно, устало и уверенно, понимая, что сам выход к доске должен быть воспринят им, словно награда.
Стерпев унижение, я довольствовался лишь тем, что мстительно вновь не взял ее рюкзак, предоставив ей право наслаждаться обременительным грузом самостоятельности.
Отель «3,14» стоял особняком в моем списке мест пребывания. Каждый этаж этого отеля оформлен в определенном стиле: Африка, Океания, Азия и так далее. Близость к пляжу и роскошному «Интерконтиненталю» делала его практически люксовым вариантом при относительно небольшой стоимости. Отель не мог не понравиться ей.
Держа маршрут от вокзала до отеля в голове, я уверенно шел к цели. При этом чувства меня раздирали самые разнообразные. Мне захотелось произвести на неё впечатление (сейчас даже больше, чем тогда, в Питере, при разработке маршрута), и вместе с этим, я, практически, не скрывал, что жалел, что на ее месте не оказалась какая-нибудь другая, которая бы точно оценила мои поиски идеального места.
Мы шли молча, я был чуть впереди и иногда немного ускорял шаг, чтобы потом, повернув за угол, дождаться ее суетливой попытки меня догнать, чтобы не оказаться брошенной в чужом городе. Однако Марина совершенно никуда не торопилась, не пыталась поспеть за мной и пару раз даже проходила мимо поворота, за которым её ждал я. Приходилось её окликать, что не добавляло мне вистов.
Несмотря на пожелание, оставленное мной при бронировании, выделить нам номер для молодоженов, уставшая французская карлица на ресепшене механическим скрипучим голосом произнесла:
– Chambre double Desert avec un lit. Queen.
Номер был, понятное дело, с одной кроватью королевского размера.
– Простите, можно ли попросить вас поменять на ту сепарейт бед?
– Désolé, haute saison, tout est réservé. Импоссибль.
Я повернулся к Марине, которая, если и была поражена отелем, особого интереса внешне не проявляла.
– У нас заказан номер с одной кроватью, я не знал, что так сложится, поменять они не могут. Либо поищу другой отель, либо придется потерпеть.
Марина отвела глаза.
– Решай как хочешь.
Как хочешь… Тут же нет возможности спокойно придушить тебя и потом незаметно спустить тело, разделив его на куски, в канализацию! Зачем тогда предлагать мне поступать «как хочешь»? Мерзкая техника пассивной атаки практически всегда имеет успех, и она прекрасно это знала.
– Хорошо, давай поднимемся и решим, чтобы не выяснять отношения тут прилюдно. – Спасовал я, решив, что любое промедление скорее мне на пользу, чем во вред.
– Хорошо, – ответила она и потянулась за рюкзаком. Эта фальшивая безразличная покорность совершенно вывела меня из себя. Отвести её в номер, развернуться и молча уйти в поисках ночевки – план не блистал оригинальностью, но позволял мне не повторить вчерашнюю позорную и бессознательную выходку. Я не был уверен, что ночью опять не попытаюсь обнять ее во сне и тем самым дам ей второй джокер в этой непримиримой войне.
В лифте она вдруг нагло и откровенно посмотрела на меня, и я отчетливо понял смысл выражения «улыбаться одними глазами». Хотя это была не улыбка. Глаза ее насмехались надо мной, она не отводила их, понимая, что ночью случится ровно то же, что и сегодня. Помедлив, я посмотрел на последовательно загоравшиеся кнопки лифта, у каждой из которых красивым каллиграфическим шрифтом были обозначены названия этажей: Afrique, Asie, Océanie.
Наконец, зажглась кнопка Desert, лифт подбросило, и он остановился. Мы вышли и побрели по коридору с мягким покрытием песочно-красного цвета, стены которого были украшены фигурками с фресок французской пещеры Ласко. Несмотря на примитивные приемы, отель казался хорошо спроектированным и на неокрепшее туристическое сознание производил приятное впечатление.
Номер 412 находился в самом конце коридора и казался визуально больше остальных. Ковролин леопардовой расцветки соединял прихожую и довольно большую для Франции комнату, в центре которой под балдахином стояла огромная кровать.
Бросив рюкзак на пол у двери в душевую, Марина стянула с себя кроссовки вместе с носками и прошлась по высокому полосатому ворсу. Стопы ее словно утопали в песке, зрительно удлиняя и без того длинные ноги.
На кровати лежал маленький конверт из мягкого силикона. Раскрыв застежку, Марина высыпала содержимое, которое часто описывают в отзывах несчастные туристы: две зубных щетки, зубная паста, влажные салфетки, два презерватива, маленький тюбик анальной смазки и электрический брелок-стимулятор в виде фаллоса. Именно эта вещь и заинтересовала её больше других.
– Ну что, ты останешься тут? – спросил я уже не так уверенно, как внизу. Номер мне определенно нравился, уходить не хотелось, а увиденное только что импровизированное дефиле Марины по ковру немного поменяло градус ненависти. Мне опять на секунду показалось, что она…
– Да, я остаюсь тут, – жестко и безапелляционно ответила она, крутя на пальце провокационный брелок. – Можешь идти, если хочешь.
– Хорошо. – Я развернулся, но тут же остановился, как вкопанный. Мало того, что я выбирал для нее отель, так еще и должен уйти теперь в поисках какого-нибудь убогого ночлега, пока она будет наслаждаться тут номером?
Марина тем временем снимала телефоном мини репортаж, видимо для Полины, старательно избегая моего появления в кадре.
Наверное, эта вызывающая наглость и спровоцировала меня на шаг, который показался мне тогда опрометчивым и безумным, но который, как выяснилось позже, подарил нам несколько лет по настоящему счастливой жизни.
Проходя мимо меня к стеклянной двери душевой, Марина, как мне показалось, нарочито грубо отодвинула меня, явно не желая, чтобы я попал в объектив камеры. Я машинально схватил ее за кисть руки, держащей телефон.
– Ты не охамела? – прошипел я, и пальцы мои вдруг побелели и стали сжиматься, словно челюсти питбуля.
