– Спасаете любимцев от их хозяев?
– Да, сейчас вот кастрировала кота. – Девушка многозначительно указала огромными глазами в район кармана пальто, из которого вытащила хирургические ножницы.
– Кастрировали? – его передернуло. – Это же… ужасно!
– Отчего же? Кастрация – большое благо. Причем для всех.
Голос ее всё так же пленительно окутывал его слух и он, словно во сне стал наблюдать, как голова его, повинуясь кому-то другому, одобрительно закивала. И хотя внутренний голос требовал выступить с ярким и гневным обличительным монологом, осуждающим любое вмешательство, он вдруг с удивлением для себя сказал:
– Наверное, вы правы… Простите, нельзя ли узнать ваше имя? Меня зовут Александр.
– Прекрасно. Я Онна.
– Анна? – переспросил он, понимая, что так ласкало его слух. Вместе со словами из ее уст вырывался какой-то удивительно приятный звук, словно говорила она в какой-то микрофон с функцией «эхо» или «холл».
– Нет, – она засмеялась. – Родители назвали меня Онна, но все зовут меня Аней, поэтому я привыкла.
– Какое удивительное имя. – Голова кружилась с каждым произнесенным ей словом. Глаза, голос, теперь еще и имя! Да какая разница, ветеринар она или нет!
– По-японски Онна означает женщина. Родители в молодости работали в Японии, в Киото, и очень скучали по тому времени. Поэтому я, по их замыслу, должна была напоминать им о счастливых днях.
– Какие молодцы. – Он неожиданно для себя улыбнулся этой, в общем-то примитивной истории.
– Это не особо им помогло. Они развелись, когда мне исполнилось шестнадцать.
– Сочувствую, – сказал он дежурно, но она остановила на полуслове.
– Напротив, всё сразу наладилось. Мы с мамой переехали сюда, в город мечты.
– Я бывал в Японии только однажды, – с гордостью сказал он. – Год назад, еще до всех этих карантинов.
– А, значит, еще в прошлой жизни?
– Да, в прошлой….
С момента поездки, которую он планировал несколько лет прошел всего год. Но этот год полностью перевернул не только его жизнь, но и всего, без преувеличения, мира. Ноябрь прошлого года. Самолет Бангкок – Осака, чудовищно дорогой номер площадью девять метров, невероятно пестрый квартал Намба с обилием ресторанов, магазинов и странного вида клубов, пьяненькие японцы, ведущие друг друга домой, раменные, заказы в которых нужно делать через автоматы тридцатилетней давности, и божественный стритфуд на Дотонбори. Больше вспомнить ему было нечего. И вот всего через год: закрытые границы, отсутствие работы, маски, комендантский час.
– Вам понравилось в Японии?
– О да, я искал новые гастрономические открытия и нашел их там сполна.
– Да? – первый раз, как ему показалось, глаза ее сдвинулись с мертвой точки, и она посмотрела на него по-другому. – А что же понравилось вам больше всего?
– Рамен, естественно, – разговаривая с девушкой он вдруг начал понимать, что причина ее притягательности не только в глазах, которые были похожи на глаза мультипликационных красавиц из анимэ. Что-то загадочное, пленяющее угадывалось под маской. Он пытался дорисовать в своем воображении ее черты, но никак не мог сопоставить голос и глаза со всеми виденными им ранее ртами и носами. Внутренний фоторобот отказывался работать. – И еще японский чизкейк.
Она, как вдруг ему показалось, улыбнулась, во всяком случае маска впервые пришла в какое-то ощутимое движение.
– Да, Осака гордится своим раменом. Я знаю парочку интересных мест, если хотите, дам вам адреса.
– Непременно зайду, – он засмеялся, – при первой возможности. В другой жизни.
– Да… Я забыла.
– Может, тогда просто рецепт дадите? Вы же, наверное, в раменах знаете толк? Последний раз в городе приличный рамен я нашел только в крохотном кафе на Рубинштейна. Да и то, они недолго проработали.
– Да, конечно. Вы запишете?
Он кивнул и с готовностью включил диктофон на телефоне.
– Итак, главное в рамене – лапша. В Японии приготовление лапши – настоящий ритуал. Только на ферментацию уходит до пяти дней…
* * *
Убежать от Кутисакэ-онна было невозможно. Старожилы говорили, что многие пытались бежать, но рано или поздно женщина настигала выбранную жертву. Ведь согласно легенде, она могла преодолеть расстояние в сто метров за пять секунд. И всё-таки спастись от нее было можно. Как и любую женщину ее можно было просто запутать. Некоторые утверждали, что ее приводил в замешательство ответ на вопрос о том, красива ли она: «Ни да, ни нет. Вы обычная». Это сбивало ее с толку, и она теряла интерес к жертве. Еще можно было осуждающе сказать, что они недостаточно хорошо знакомы, чтобы задавать такие вопросы. Она извинялась за свои манеры и начинала оправдываться.
В некоторых вариантах истории, Кутисакэ-онна можно было отвлечь, бросив ей леденцы бэккоаме, или даже обычные фрукты, которые она начинала собирать, дав жертве шанс убежать.
Знающие люди настоятельно советовали не приближаться к незнакомкам. Кутисакэ-онна была в более выгодном положении, если подходила близко.
Еще один вариант спасения от призрака, это задать ей вопрос о детях, об их красоте. Кутисакэ-онна не имела детей при жизни, эта тема очень болезненна для нее, поэтому она, скорее всего запутается и уйдет мыслями в себя.
* * *
Автобус подошел ровно в указанное Яндексом время, позволив собеседникам легко преодолеть возникшую неловкую паузу. Галантно пропустив девушку вперед, он заметил, что она так и не вынула руки из карманов пальто, видимо не желая показывать окружающим их без перчаток.
В салоне сидела женщина в форменном жилете кондуктора, надетом на засаленный пуховик с характерным рисунком, повторяющем псевдорусские извилины фирменного стиля олимпийского Сочи. Она, словно мифическая птица Феникс, отрешенно дремала в своем гнезде, провожая взглядом входящих в Храм солнца. То есть в середину автобуса. Убедившись, что он приложил проездной к валидатору, всевидящее око кондуктора закрылось, не дожидаясь оплаты проезда девушкой. То ли заметив это, то ли по другой причине, но девушка рук из пальто не вынула и встала на круглый люк, соединяющий две части автобусного салона. Он подошел туда же и облокотился на резиновую гармошку.
– На резину на облокачиваться! – вдруг раздался властный рык одноглазого Феникса в жилетке. – Салон пустой, садитесь.
– Спасибо, насиделись уже, – как можно более строгим и уверенным голосом произнес он. – Скоро поедем?
– Стоим двенадцать минут. Последний автобус, больше сегодня не будет.
Кондуктор погрузилась в привычную дремоту.
– А двери не закрыть? – Он пытался добиться соблюдения своих мифических прав.
Отрицательное качание головой Феникса дало ему понять, что дальнейшее выяснение отношений до добра не доведет. Росгвардия, полиция, охранники в магазинах, кондукторы, даже дворники стали хозяевами не только своей, но и твоей жизни. Любое пререкание с представителями власти теперь рассматривалось, как неподчинение режиму и могло обернуться большими неприятностями. А ему так хотелось понравиться новой знакомой…
