Эй, засранец, ты хоть понимаешь, какой идиот?
– Малышка… – застонал я, хотя и не собирался ее останавливать, даже если в будущем меня накроет кучей проблем.
– Дин, – простонала она. – Давай же.
И я кончил.
Кончил прямо в нее. И уже второй раз без презерватива.
Она рухнула мне на грудь, уткнувшись носом в шею. Член все еще находился в ней, и я чувствовал, как теплая сперма капает мне на живот, напоминая о последствиях моих действий. И они будут в миллион раз тяжелее, чем женщина, лежащая на мне.
– Я кончил в тебя, – прошептал я, скорее просто озвучивая произошедшее, чем обращаясь к ней.
Но Рози вдруг на мгновение прижалась губами к моему горлу и сказала:
– Я не могу иметь детей.
А затем снова заснула на мне.
Черт побери.
Глава 19
Рози
Что помогает тебе почувствовать себя живой?
Любовь. Даже когда она жестокая и обделенная. Настоящая и восхитительная. Но это так же напоминает мне, что однажды – и достаточно скоро – все для меня закончится.
Весь перелет домой мы держались за руки и целовались.
Просыпаться рядом с ним оказалось восхитительно, как во сне. Да, ирония этих слов не ускользнула от меня, но наши отношения всегда наполнены иронией. Дин как настоящий хулиган прокрался в мою комнату и ласкал меня, пока я спала. Но и я не осталась в долгу. В голове вспыхнули воспоминания, как медленно и размеренно раскачивалась на нем, потираясь клитором о его тугой пресс. Я взяла то, что хотела, а затем снова уснула. Отдалась во власть дикой усталости – у меня болели ноги, легким требовалось отдохнуть от бурной жизни, а в голове все еще грохотала музыка и гул голосов, – но застыла на грани между сном и осознанием происходящего.
В самолете я пересказала Дину наш с Милли разговор, но не стала поднимать тему про его сообщения с предложением переехать к нему. Не то чтобы мне этого не хотелось. Я бы с радостью это сделала. Но сейчас мне просто хотелось насладиться им. Я не собиралась совершать те же ошибки, что допустила с Дарреном. И не собиралась торопиться с обязательствами, хотя понимала, что Даррен и Дин совершенно разные люди (стоит ли напоминать, что мои чувства к Дину толкнули меня в объятия безумия, а оно прекрасно знает, как прижать покрепче к своей груди). Просто в этот раз мне не хотелось ничего испортить.
Жизнь со мной не будет красивой. На самом деле она ужасна, и я сомневалась, что Дин захочет остаться до конца. К тому же мне еще предстояло рассказать ему о своем состоянии. О том, что не могу иметь детей. О реальности, которая меня ожидала – реальности, которая только становилась хуже, – и о том, что это влекло за собой. Лекарства. Жилеты. Массажи. Здоровенные сумки, которые мне приходилось таскать с собой повсюду. Неизбежная инвалидность, потому что мои органы начнут отказывать один за другим. Пока не откажут все.
Да и Дин хранил свои секреты. Я знала это.
Кто ждал его в Алабаме и кем была та девушка, с которой он разговаривал по телефону, когда ворвался в мою квартиру, чтобы убедить полететь с ним в Тодос-Сантос? Но я не собиралась совать свой нос в его дела. Дин должен прийти к этому добровольно и сам рассказать мне все. Так же как я должна набраться смелости, чтобы рассказать о своем здоровье и проблемах.
Но прямо сейчас мне не хотелось этих сложностей. Прямо сейчас мне хотелось жить.
– Кстати, Милли беременна.
Я прижалась губами к его горлу и слегка пососала кожу. В этот момент стюардесса, которая обслуживала нас во время перелета в Сан-Диего неделю назад, прошла мимо и бросила на меня странный взгляд. В прошлый раз мы выглядели так, словно вот-вот поубиваем друг друга. А теперь меня отделяло всего несколько секунд от вступления в клуб «На высоте мили»
[10] перед примерно дюжиной пассажиров первого класса.
Дин дернул головой и вгляделся в мое лицо. Казалось, эта новость слегка терзала его, отчего я нахмурилась.
– Боже, Дин, только не говори мне, что ты не любишь детей, – поддразнила я.
Он взял мою руку и прижался губами к костяшкам пальцев. На его лице застыло такое напряжение, что я решила, будто морщины между бровями разделят его лицо надвое.
– А что ты думаешь об этом? – проигнорировав мое заявление, спросил Дин.
Подождите, он действительно не любит детей? Мне показалось, что для него это такая же больная тема, как и для меня.
Я опустила взгляд и улыбнулась.
– Я безумно счастлива. – Я прикусила нижнюю губу. – И собираюсь потратить каждый пенни в кошельке на покупку этому ребенку всех возможных игрушек в Нью-Йорке. А еще хочу научиться вязать.
– Ох, черт. Не останавливайся. – Он просунул руку между моих бедер и, наклонившись вперед, прикусил мочку моего уха. – Расскажи еще о вязании. У тебя сегодня прекрасно выходят грязные разговорчики.
Я шлепнула его по груди, все еще восторгаясь тем, что сплю с этим великолепным мужчиной. Я всегда встречалась с симпатичными мужчинами, но Дин относился к особенной лиге.
– Я серьезно. Не могу дождаться, когда стану тетей. Как думаешь, у них родится мальчик или девочка?
И вновь этот печальный, задумчивый взгляд, который возник из ниоткуда. Он что-то скрывал от меня? Могло ли это оказаться тоже, что я скрывала от него?
– Мальчик, – целуя меня в шею, сказал он. – А ты?
– Девочка.
Я потерлась носом об его нос, даря поцелуй эскимосов.
Когда мы вернулись домой, он проводил меня до моей двери, таща два наших чемодана. Но когда я собиралась развернуться и закрыть дверь – потому что мы точно не стали бы заниматься сексом, я слишком сильно устала и мечтала принять душ после свадьбы, так как прошло больше суток с тех пор, как мыло и мое тело ходили на горячее свидание, – Дин вытянул руку и не дал ей закрыться.
– Думаю, нам нужно установить несколько правил. – Его голос звучал по-деловому.
Я приоткрыла дверь и робко взглянула на него.
– Думаешь?
– Чертовски в этом уверен. Правило номер один: мне разрешено использовать ключ от твоей квартиры, а тебе от моей. – Он сунул руку в карман и, достав ключ, вложил его мне в ладонь, а затем сжал мои пальцы. – Правило номер два: твои свидания закончились. Теперь ты моя.
– А ты тоже мой? – Я выгнула бровь.
– Всегда был твоим, малышка ЛеБлан. Этот член просто арендовали, но теперь им будет пользоваться законная владелица. Правило номер три: никаких секретов. Если нас что-то тревожит, – его тон стал немного мрачнее, – мы говорим об этом. Мы, черт побери, решаем возникшую проблему. И не уклоняемся от всякого дерьма, потому что я не сомневаюсь, в будущем его возникнет много. Понятно?
