Мне хотелось заплакать, но на это просто не хватало сил.
Мне хотелось закричать, но у меня не осталось эмоций, чтобы выплеснуть их.
Мне хотелось увидеть Дина, но его здесь не было.
Благодаря ему последние несколько месяцев стали лучшими в моей жизни, поэтому мне казалось справедливым, что он внес свой вклад в ее завершение.
В палате никого не оказалось, но я слышала приглушенные голоса за дверью. Я не знала, как давно они вышли в коридор, но со мной всегда кто-то находился рядом. Ухаживали за мной. Или мама, или папа, или Милли. Никто даже не заикался о возвращении в Тодос-Сантос, и впервые мне стало грустно из-за этого. Не потому, что захотела вернуться. А потому, что они не верили, что я проживу достаточно долго, чтобы сделать это.
Дважды ко мне приезжала Элли, но поездка из Нью-Йорка в Хэмптонс занимала слишком много времени, поэтому она не оставалась надолго.
И сейчас мне оставалось лишь ждать. Теряя терпение. Постукивая пальцами по бедру каждую секунду, я могла бы вести отсчет и по вдохам, но мои легкие больше не работали. Уставившись на выключенный телевизор, я пыталась осознать, сколько прошло времени, ведь за окном уже стояла ночь. А ночи в Хэмптонсе отличались от нью-йоркских. Здесь использовали меньше фонарей, отчего становилось лучше видно звезды.
Где же ты Земля, черт побери, и все ли у тебя в порядке?
Не передать словами, как меня раздражало, что приходилось ждать, пока кто-нибудь придет и избавит меня от скуки и страданий. В полном одиночестве я чувствовала себя ужасно. Потому что в такие моменты в моей голове открывалась темная дверь. А тревога вступала в свои права. Но как ей сопротивляться? Мой парень игнорировал меня, и я даже не знала, где он находился. Мое состояние не улучшалось. Врачи почти ничего не говорили, а доктор Хастингс постоянно советовала отдохнуть, словно я собиралась пробежать марафон перед Рождеством.
Ты скоро умрешь.
Исчезнешь. Задохнешься в могиле. А он будет жить дальше.
Найдет другую девушку. И будет жить дальше.
И не ты станешь жить с ним. Потому что он будет двигаться дальше.
Но ты не почувствуешь боли от этого. Ты больше ничего не почувствуешь. Потому что… умрешь.
Резкий стук в дверь оборвал мысли, кружившиеся у меня в голове. И судя по тому, как громко он прозвучал, кто-то уже несколько долгих минут пытается привлечь мое внимание. Мне не хотелось испытывать ложные надежды, но я не смогла удержаться.
– Да? – Я прочистила горло и прикусила нижнюю губу, чтобы сдержать кашель. Мой взгляд сверлил дверь, моля, чтобы за ней оказался он.
И дверь открылись.
А затем кто-то вошел.
Это оказался не Дин… но тот, кого мне тоже хотелось увидеть.
Дин
Я не произнес ни слова, пока Вишес вез нас под дождем к больнице. Припарковавшись, он обошел машину, открыл мою дверь, а затем схватил за воротник и толкнул к ближайшей стене.
Это настолько удивило меня, что я едва удержал челюсть.
– Какого хрена, Коул? – зарычал он мне в лицо. – Мне казалось, ты сказал, что будешь держать свое дерьмо на замке. Она умирает.
– Я знаю, – прошипел я и оттолкнул его.
Осознание последствий моих действий грозило разрушить последние остатки моего рассудка. Сжимало легкие, не давая вздохнуть.
– Я знаю, черт побери. И пытаюсь все исправить.
– Тогда прекращай пить, – рявкнул он.
Но он мог бы этого и не говорить. Я уже понял, что необходимо закончить мой роман с алкоголем. Я отказался от него в ту же минуту, когда Рози сказала, что беспокоится обо мне. И все мои срывы оказались вызваны обстоятельствами.
Но я собирался держать себя в руках. И перестать лажать. С этого момента я планировал вести себя хорошо. Если в моей жизни останется хоть что-то хорошее, когда все закончится.
– Так позволь мне рассказать тебе, что происходит, Рукус, – Вишес буквально выплюнул мое прозвище мне в лицо и покрепче сжал воротник.
Я позволил ему насладиться моментом, потому что надирал ему задницу каждую неделю, когда мы были подростками. Но сейчас я раскаивался. Провинился. И даже такое искупление не вызывало у меня вопросов.
– Я помогу тебе. Один раз. Один гребаный раз. И не вздумай заставить меня пожалеть об этом. Нет. Ты пойдешь туда и извинишься перед ней. Перед ее родителями. Перед Милли. Перед гребаной медсестрой, администратором и даже мойщиком окон. Перед всеми. Потому что ты. Облажался. По полной. Так сильно, что другим пришлось лететь с другого конца страны, чтобы разгрести собранную тобой кучу дерьма. Понял?
– Хватит нести чушь, Опра. – Я оттолкнул его и направился в больницу. – Я и без тебя знаю, как сильно напортачил, и хотя ценю твою поддержку, сам знаю, как все исправить.
Мы почти прошли мимо Милли, которая пила травяной чай в Starbucks у больницы. Но Вишес остановился и указал на нее подбородком.
– Помирись с ней.
– Мы никогда не ссорились.
Под моими глазами появились мешки, а во взгляде виднелась усталость. Мне не хотелось тратить время на Милли. Потому что я собирался все исправить, а не зацикливаться на прошлом.
– Не придирайся к словам, Дин. Ты же и сам понимаешь, что Рози не простит тебя, пока ты не получишь благословения Милли. Так что просто сделай это.
Я неохотно направился к своей бывшей девушке, которая была беременной и разозленной, сидя за столиком и потягивая чай. Вишес остался снаружи, делая вид, что кто-то написал ему сообщение.
Засранец.
– Привет, – сказал я.
– Привет, – ответила Милли.
Мы редко разговаривали. Но не из-за того, что злились друг на друга. А из-за полнейшего безразличия. Да, мы болтали о пустяках, когда отмечали День благодарения, и я даже помог ей вымыть посуду. Но большую часть времени мы держались подальше друг от друга.
– Скажи мне кое-что, Дин. Ты любишь мою сестру? – Ее голубые глаза внимательно смотрели на меня.
И мне пришлось проглотить раздирающую меня злость, чтобы не сорваться на нее.
– Она весь мой гребаный мир, – признался я.
– Тогда почему ты ее подвел?
– Я думал только о себе.
– Моя сестра не может жить с мужчиной, который станет думать только о себе.
– Я изменюсь.
– А если ты не сможешь измениться?
– У Вишеса же получилось, – огрызнулся я. – Он изменился ради тебя. Послушай, Милли, ты мне нравишься. Всегда нравилась. Но Рози… Рози моя половинка. Все, что, по твоему мнению, Вишес может сделать ради тебя… я готов сделать ради Рози. Если не больше. Я облажался всего один раз. И усвоил свой урок.
