Он моя копия, только на стероидах. А за его невинной улыбкой скрывалось развязное поведение и любовь к проделкам.
– Кажется, он только что нарисовал гигантский член на лбу дочери Джейми, – встревает в разговор Вишес, уставившись на свой стакан с виски, словно в нем содержатся ответы на все тайны жизни.
Я делаю глоток воды. Последние три года я пил только ее. Но не собираюсь вас уверять, что стал примерным христианином, как Дональд Уиттакер. Мне чертовски хочется выпить. Вот только трезвый образ жизни – это жертва, на которую мне пришлось пойти ради своей семьи.
Вишес толкает Джейми локтем и указывает подбородком на Найта и Дарью.
– Как по мне, так это желание заявить свою собственность с ранних лет. Твоя дочь влипла. Лучше приглядывай за парнем.
– Они просто дети, придурок. И играют.
– Играют, – протяжно произносит Вишес. – Если мне не изменяет память, ты играл в подобные игры с Мэл. Но только с настоящим членом, и оставляя отметки не на лбу.
Закончив свою речь, Вишес тут же получает удар по руке. Я кручу обручальное кольцо на пальце и смотрю, как наши дети носятся вокруг под яркими солнечными лучами.
– Найт! – зову я сына.
Он тут же поднимает взгляд на меня, сжимая в маленьком кулаке маркер.
О, черт.
Похоже, это не обычный маркер. А перманентный.
– Подойди сюда, пожалуйста. – Я киваю на место, где стоим мы с Джейми, Вишесом и Трентом. Луна в черной майке, черных джинсах и черных кроссовках крепко обхватывает ногу отца, словно это ее якорь. Ее серо-зеленые широко открытые глаза изучающе смотрят по сторонам.
Найт спешит к нам, чрезмерно размахивая руками. Сегодня мы празднуем его четвертый день рождения, и здесь собрались все его друзья из садика. Трент переворачивает стейки и котлеты для гамбургеров, у гигантского бассейна расположились киоск с хот-догами, клоун, фокусник и автомат с сахарной ватой. Только лучшее для моего сына.
Знаю, знаю, я субъективен и бла-бла-бла. Но клянусь, этот ребенок – нечто особенное. Мы с женой поняли это в ту же секунду, как увидели его.
«Он родился восемнадцатого августа», – заявила три года назад женщина из агентства по усыновлению, положив его фотографию на стол.
Мы приехали к ней сразу после быстрой свадьбы в Вегасе. Мы с женой переглянулись непроницаемыми взглядами, а затем дружно расхохотались. Ведь именно восемнадцатого августа мы отправились на свидание, на котором впервые переспали. У судьбы такое извращенное чувство юмора.
Найт очень походит на меня, хотя он мне и не родной. Но у него пепельно-каштановые волосы и нефритово-зеленые глаза. А еще он в два раза выше своих ровесников. Ну, кроме Вона, сына Вишеса и Эмилии.
Найт (моя лучшая половинка назвала его так, потому что он пришел спасти нас) останавливается передо мной, ожидая неизбежного наказания в духе испанской инквизиции.
– Что ты делал с Дарьей? – спрашиваю я, присев перед ним, чтобы наши глаза оказались на одном уровне.
Дарья на два года старше Найта. И она должна командовать им, а не наоборот. Но, думаю, это у нас в крови – воспитывать маленьких хулиганов, альфа-самцов и девчушек, которые отбиваются от них, пока не поддадутся их очарованию.
– Рисовал ей татуировку, – спокойно отвечает мне ребенок. Найт смотрит мне прямо в глаза, а на его лице так и читается: «Ну и что ты будешь с этим делать?»
– Ты рисовал у нее на лбу, – замечаю я. – Зачем?
– Она попросила сделать ей татуировку.
Боже. Больше не буду смотреть с ним передачу «Мастер тату», пока его мама не видит.
– А что именно ты вытатуировал… нарисовал у нее на лбу?
Не говори «член». Не говори «член». Не говори «член».
– Космический корабль, – отвечает Найт.
Обернувшись, он зовет Дарью, и та тут же устремляется к нам. Найт начинает объяснять свою задумку, пока его палец скользит по рисунку на ее лбу.
– Это внешний резервуар, – он указывает на головку члена – а я упоминал, что мой ребенок хочет стать космонавтом и любит космос так же сильно, как я? – а это орбитальный аппарат, – добавляет Найт, указывая на яйца.
– А что стреляет из внешнего резервуара? – звучит напряженный голос Джейми.
Сдерживая смех, я жду, пока ответит Найт. Его глаза расширяются.
– Пули, конечно. Много-много пуль.
Слава богу, он не сказал «сперма».
Я обхватил ладонью мягкую, румяную щеку сына.
– Послушай меня внимательно, Найт, хорошо? Ты не должен рисовать на теле другого человека. Никогда. Особенно космические корабли.
Джейми – мой друг. Но я не знаю, как отреагировал бы, если какой-то чувак постучал в мою дверь и начал жаловаться, что мой сын рисует члены на его дочери.
– Ладно, – кивает он. – Никаких космических кораблей.
– И любых других татуировок другим детям. Точка. А теперь почему бы тебе не пойти поиграть с Воном?
– Я его ненавижу, – как ни в чем не бывало отвечает Найт.
Наши дети явно пошли по стопам своих отцов. Я взъерошиваю ему волосы и целую в макушку.
– Тогда иди проверь маму, приятель.
– Хорошо, папочка.
– И отдай мне маркер.
Дарья внимательно смотрит на своего отца, пока Джейми притягивает ее к себе и обнимает.
– Детка, можешь кое-что пообещать папочке?
– Да.
– Никогда в жизни больше не смотри, не разговаривай и не играй с Найтом.
Дарья закатывает глаза и уходит к автомату с сахарной ватой, за которым стоит моя мама Хелен.
А мы с Джейми и Вишесом начинаем смеяться.
Трент же просто качает головой, переворачивая котлеты для гамбургеров с пивом в руке.
– Кто, черт побери, все эти люди? Я и половины из них не знаю. – Я показываю бутылкой с водой на толпу.
Теперь, когда мы все вернулись в Тодос-Сантос – жизнь вдали друг от друга оказалась подобна смерти, что мы осознали после случая с Рози, – и поселились в одном районе, встречаемся каждый день.
– Вы пригласили большинство наших сотрудников. – Джейми пожимает плечами.
– Серьезно? – почесав затылок, спрашиваю я.
– Это сделала твоя жена, – поправляет Вик. – Эм сказала ей, что нужно налаживать связи и прочее дерьмо. О, посмотрите-ка. Наш новый партнер пришел поздороваться. – Он кивает в сторону мужчины, которого я действительно знаю.
Его лицо постоянно украшает первую полосу The Wall Street Journal. Джордан Ван Дер Зи. Примерно шестидесяти-семидесяти лет. А выглядит как постаревший Путин. Он купил пятьдесят процентов наших акций два года назад, а остальные акции мы разделили между собой.
