Мой взгляд упал на столик у окна, и я понял, что перчатка исчезла.
Воображение разыгралось: я представил, как она поднимается над столом и плывет по воздуху ко мне, шевеля пальцами… или падает со стола и ползет по полу, а затем забирается на кровать… Уж не знаю, что хуже. И да, прикосновение к моей шее было таким… кожистым…
Первым побуждением было проверить, заперта ли входная дверь. С кровати этого не разглядеть, высокий платяной шкаф закрывает от меня дверь своим торцом. Так что я внимательно осмотрел пол, убедился, что в непосредственной близости от кровати ничего подозрительного нет, и аккуратно опустил ноги.
В окно резким порывом влетел ветер. Лист бумаги – последний нетронутый – спорхнул со стола и опустился на прочие листы, валявшиеся на полу. А рядом с бумагами лежала треклятая перчатка!
Я испытал такое облегчение, что чуть не засмеялся. Наклонился, подобрал перчатку – с легким отвращением при мысли о том, кому довелось носить ее раньше и к чему она оказалась причастной. Внимательно ее оглядел, чем раньше попросту не озаботился. Кожа довольно тонкая, сама перчатка достаточно крупная и еще растянутая, как будто в нее впихивали здоровенную ручищу, но легкая – ведь ее сдуло со стола вместе с бумагами.
На перчатке присутствовали грязные разводы и жестковатое пятно засохшей жидкости; еще один красноватый развод напоминал след помады. Сама перчатка выглядела ветхой, словно ее изготовили десятилетия назад.
Я положил ее обратно на стол, придавил тяжелой пепельницей и снова лег, почему-то ощущая себя в полной безопасности.
Внезапно подумалось, что пустой палец кожаной перчатки своим прикосновением наверняка схож с жучиными лапами – знаете, бывают такие крупные жуки, почти плоские и отливающие желтизной (правда, тот, что вылез из бананов в моем детстве, был ярко-красным). Но эта мысль уже не пугала.
Я в последний раз посмотрел на перчатку, придавленную пепельницей к столу, и решительно выключил свет.
На сей раз сон приходить не спешил. Нет, мне снова виделся старый отель, но теперь в грезы надоедливо влезала перчатка. Похотливые горничные надевали точно такие же, ритмичными движениями полируя горы призрачного столового серебра. Коридорные сжимали записки, с которыми носились по этажам, в бледно-серых нитяных перчатках. И возникали перед мысленным взором бальные перчатки, в полруки длиной каждая, этакие бестелесные белые кобры, сползавшие, когда их выворачивали наизнанку, с тонких змееподобных рук богатых постоялиц. А следом кружились в хороводе другие перчатки, далеко не все связанные с отелем: черные рукавицы гробовщиков, белые перчатки полицейских, пухлые меховые рукавицы полярных исследователей, ладные черные шоферские краги, охотничьи перчатки с двумя пальцами – под большой и тот, которым нажимают на спусковой крючок, варежки любителей покататься на коньках и санках, старушечьи митенки вообще без пальцев, полупрозрачные и светящиеся резиновые перчатки хирургов, сжимающие скальпели из блистающей в свете фонарей стали… Да, целый хоровод перчаток и рукавиц, наблюдая за которым я постепенно погружался в омут сна.
Пробудился я снова резко, будто меня кто-то тронул, и сел в кровати. Опять почудилось, будто некое существо длиной около четырех дюймов сидит у меня на шее, но под другим ухом. Я хлопнул себя, задел челюсть, но теперь бил сверху вниз. И показалось, как что-то отлетело в сторону.
Включив свет, я сбегал к двери. Та оставалась надежно закрытой. После этого я посмотрел на столик у окна.
Тяжелая пепельница по-прежнему возвышалась посреди столешницы.
Но перчатки насильника и след простыл.
Наверное, я простоял в полном обалдении пару минут, твердя себе, что это невозможно. Затем приподнял пепельницу и тщательно изучил, будто перчатка могла резко сократиться в размерах и прилипнуть к донышку.
Все это время распаленная фантазия услужливо рисовала мне, как перчатка с трудом выбирается из-под пепельницы, подползает к краю стола, падает на пол и начинает по дюйму передвигаться дальше… неведомо куда.
Поверьте на слово, я перерыл всю квартиру, уделив особое внимание полу. Даже распахнул дверь в туалет и створки платяного шкафа, хоть они и были крепко заперты. Разумеется, проверил под кроватью и залез за кровать. В ходе поисков то и дело чудилось, будто я вижу краем глаза, как что-то серое подкрадывается сзади. Я тут же оборачивался – впустую.
Перчатки нигде не было.
Уже светало, причем на глазах. Я сварил себе кофе и попытался мыслить рационально.
По сути, есть три внятных объяснения, остальные выглядят притянутыми за уши.
Во-первых, я все придумал. Не исключено, конечно. Однако из того, что я видел и слышал, следует, что большинство тех, кто сходит с ума, задолго до этого события понимает: с головой творится что-то не то (параноиков в расчет не берем). Но саму возможность отвергать не стоит.
Во-вторых, кто-то с дубликатом ключа от входной двери или с главным домовым ключом забрал перчатку, пока я дрых. Такие ключи есть у владельца дома и у смотрителя. А свой ключ я время от времени одалживал посторонним. Между прочим, еще до того, как на меня окрысилась Эвелин Мэйн, однажды одолжил ей – впустить кого-то внутрь. Наверное, она вернула ключ, но помню, что я зачем-то – а зачем? – сделал дубликат. В этом объяснении главное – разобраться с мотивом. Кому пришло бы в голову умыкнуть перчатку – ну, кроме насильника, конечно?
В-третьих, вмешалось сверхъестественное. Перчатка сама по себе вещь сомнительная, упаковка для руки; если бы в Средневековье не родилось суеверие, будто ношение на себе содранной с другого живого существа кожи способно творить магию, его придумали бы сегодня. (Ага, и Руку славы сюда же – пальцы как свечи горят, гарантированно усыпляет хозяев дома, грабь себе на здоровье; правда, там речь шла о засушенной отрубленной руке, не о перчатке.) Известно множество историй о призрачных руках – они указывают местоположение кладов или заброшенных могил, разоблачают преступников, держат кинжал или факел… Может, я столкнулся с какой-то разновидностью телекинеза, благодаря которой человеческая рука на расстоянии управляет действиями перчатки? Кто-то скажет, что это псионика, а не магия, но для меня паранормальное всегда было синонимом сверхъестественного. (Кстати, зачем тогда перчатка трогала меня за шею – примеривалась, как лучше задушить, что ли?) Где-то мне доводилось читать об аристократке-убийце из Бразилии – в прошлом веке она носила перчатки из паутины; а какому-то рыцарю на турнире в решающий момент заслонила взор дамская шелковая перчатка, которую он носил в честь своей избранницы… Да уж, упаковки для рук, чтоб их. Так или иначе, сейчас меня интересует всего одна – та, что куда-то сгинула.
Я вздрогнул от размеренного стука в дверь. Осторожно открыл и увидел перед собой двух строгих и молодых копов. Из-за спин полицейских на меня жадно таращился Мистер Забота, он быстро шевелил губами, то растягивая их в улыбочке, то что-то беззвучно проговаривая. Чуть в стороне стояла Марсия, выглядела она шокированной, а ее пристальный взгляд вонзался в меня сквозь щель между одним из копов и дверным косяком.
