Она расчесала волосы, и те волной ниспадали ей на плечи; босые ноги придавали ей вид маленькой девочки. Даже в своем нынешнем, поистине кошмарном состоянии Норман нашел ее чрезвычайно привлекательной.
Он смешал ей коктейль. Она пригубила и отставила стакан.
– Нет, Норман, – сказала жена, – нам нужно поговорить. Мне многим надо с тобой поделиться, а времени у нас, быть может, в обрез.
Он огляделся. Взгляд его на миг задержался на двери комнаты Тэнси. Кивнув, он опустился на кровать. Ощущение того, что он грезит, накурившись опиума, представлялось ему единственной реальностью; странная хрипотца в голосе Тэнси казалась неотъемлемой принадлежностью нездорового сна.
– За всем стоит миссис Карр, – начала Тэнси. – Это она свела миссис Ганнисон с Ивлин Соутелл. Как будто ничего особенного, да? Но женщины предпочитают не разглашать тайн своего колдовства. Они обычно действуют поодиночке. Знания, вернее, частичка их передаются только от старых к молодым, чаще всего – от матерей к дочерям, но и то скорее по обязанности, чем от чистого сердца. Миссис Ганнисон – я кое-что узнала о ней, наблюдая за ее душой, – уверена, что ее сотрудничество с Ивлин Соутелл и миссис Карр – уникальный случай, потрясение основ, которое предвещает великие перемены в будущем. Даже теперь мне неизвестны истинные стремления миссис Карр, однако я догадываюсь, что они чудовищно велики. Она вынашивает свои замыслы вот уже три четверти века.
Норман молча слушал, время от времени отпивая из стакана.
– Она выглядит этакой безобидной и глуповатой старушкой, которая печется о нравственности и соблюдении приличий, хотя сама молодится, – продолжала Тэнси. Норман удивленно посмотрел на нее: ему почудилось, что в ее голосе прозвучала насмешка. «Впрочем, – подумал он, – я, должно быть, ослышался». – Однако она притворяется, Норм. На деле же она великолепная актриса. Простоватая и милая на вид, она сохраняет спокойствие там, где взорвалась бы миссис Ганнисон, умеренна там, где Ивлин Соутелл обуяла бы жадность. Она преследует свои цели. Знаешь, ее идеал – пуританский Массачусетс. Порой мне кажется, что она какими-то таинственными средствами и способами хочет восстановить ту пропитанную суевериями, так называемую теократическую общину.
Своим подручным она внушает ужас. В некотором роде они всего лишь подмастерья. Ты познакомился поближе с миссис Ганнисон, а потому поймешь, что это значит, если я скажу, что миссис Ганнисон все время боится, как бы ей не обидеть миссис Карр.
Норман допил коктейль. Его рассудок, вместо того чтобы осознать надвигающуюся угрозу, норовил увернуться от нее. Надо встряхнуться, сказал он себе. Тэнси пододвинула ему свой стакан.
– Страх миссис Ганнисон вполне оправдан, ибо миссис Карр обладает таким могуществом, перед которым заклинания большинства ведьм – детские забавы. Опаснее всего ее глаза. Она не случайно скрывает их за толстыми стеклами очков. Она владеет тем самым сверхъестественным оружием, на защиту от которого направлено так много колдовских чар, оружием, которое настолько хорошо известно во всем мире, что сделалось любимым предметом острот для скептиков. Я говорю о дурном глазе. С его помощью она может наводить порчу и подчинять себе души людей.
До сих пор она держалась в тени, потому что желала наказать своих товарок за различные мелкие провинности и заставить их умолять о прощении. Однако она готовит удар, ибо увидела в тебе опасность для себя. – Тэнси говорила все быстрее и быстрее, и Норман с трудом разбирал ее слова. – Кроме того, во мраке, который клубится в ее мозгу, зреет еще один замысел. Иногда я замечала, что она внимательно присматривается к моим движениям, жестам и…
Внезапно лицо Тэнси побелело.
– Я чувствую ее… она разыскивает меня… она прорывается… Нет! Нет, вы не заставите меня!.. Я не буду… Не буду!..
Она упала на колени.
– Не отдавай меня ей, Норман! – воскликнула она, словно перепуганный ребенок. – Не подпускай ее ко мне!
– Не подпущу, – проговорил он, рывком возвращаясь к действительности.
– О… у тебя не получится… Она идет сюда, сама!.. Вот до чего она боится тебя… Она заберет мою душу… Я не могу сказать тебе, что ей нужно… Это просто мерзость!..
Норман схватил жену за плечи.
– Ты должна сказать! – крикнул он. – Что?
Тэнси медленно подняла голову, взглянула Норману в глаза и прошептала:
– Ты знаешь, миссис Карр любит молодость. Она ведет себя как молоденькая девушка. Она окружает себя молодыми людьми, впитывает их чувства, невинность, восторженность. Норман, миссис Карр жаждет юности. Она долго сопротивлялась старению, дольше, чем ты думаешь. Ей не семьдесят, а все девяносто. Но годы берут свое. Смерть не пугает ее, но она отдаст что угодно, поверь мне, Норман, что угодно за молодое тело.
Неужели ты не понимаешь? Другим нужна была моя душа, но ей необходимо мое тело. Разве ты не видел, как она на тебя смотрит? Она влюблена в тебя, Норман, эта мерзкая старуха влюблена в тебя. Вот зачем я понадобилась ей. Она хочет вселиться в мое тело, оставив мне свое. Моя душа погибнет вместе с ее гнусной плотью. Понимаешь?
Норман тупо глядел в ее испуганные, немигающие, чуть ли не гипнотические глаза.
– Ты должен остановить ее, Норман, остановить единственно возможным способом.
Не сводя с него взгляда, Тэнси встала и, пятясь, вышла из комнаты.
Наверное, в ее взоре и впрямь было нечто гипнотическое; вероятно, такое воздействие оказывал переполнявший ее страх. Норман не успел моргнуть, как Тэнси уже вернулась и вложила ему в руку холодный, угловатый на ощупь предмет.
– Не медли, – проговорила она. – Если ты замешкаешься хотя бы на единый миг, если дашь ей хотя бы малейшую возможность посмотреть на тебя, мы пропали, пропали навсегда. Она – кобра, что плюет ядом в глаза жертве. Готовься, Норман. Она приближается.
Под окном послышались шаги. Со скрипом отворилась входная дверь. Тэнси вдруг прижалась к нему, прильнула влажными губами к его губам. Он крепко поцеловал ее.
– Не медли, милый, – повторила она шепотом и скользнула в сторону.
Норман поднял пистолет. В спальне было темно – Тэнси задернула шторы. В дверном проеме обрисовалась тоненькая фигурка в сером шелковом платье. Блеснули стекла очков. Палец Нормана лег на курок.
Фигура в сером быстро качнула головой.
– Скорее, Норман, скорее! – поторопил голос сбоку.
Фигура в сером не шелохнулась. Пистолет в руке Нормана дрогнул, его дуло дернулось – и уставилось на женщину, которая притаилась в углу комнаты.
– Норман!
Глава 21
Легкий ветерок шелестел листвой дуба, что стоял угрюмым часовым у особняка Карров. Стены профессорского домика поражали своей белизной; злые языки уверяли, что старая хозяйка каждый вечер, дождавшись, пока уснут соседи, моет камни тряпкой, надетой на швабру с длинной ручкой. На всем чувствовался налет крепкой и бодрой старости. От особняка исходил неповторимый запах: так пах, должно быть, сундук, в котором капитан клипера, ходившего в Китай, привозил домой всякие пряности.
