– А когда вы проснулись, припухлость уже появилась?
– Вот как сейчас.
– Вы не могли подвернуть ногу во сне?
– Нет.
– А боль чувствуете?
– Нет, только ощущение, будто лодыжку что-то плотно обхватило и время от времени сжимает чуть сильнее.
– Вам не случалось ходить во сне?
– Нет.
– Аллергией страдаете?
– Нет.
– У вас есть какие-нибудь предположения, отчего могло появиться это новообразование?
Нэнси снова глянула в окно.
– У меня есть сестра-близнец, – помолчав, сказала она изменившимся голосом. – Вернее, была. Она умерла больше года назад. – Взгляд Нэнси перескочил на доктора Балларда. – Даже не знаю, к чему я это говорю, – поспешно добавила она. – Какое это может иметь значение?.. Она умерла от кровоизлияния в мозг.
Они помолчали.
– На рентгене будет видно, что случилось? – спросила Нэнси.
Доктор кивнул:
– Мы скоро получим снимок, мисс Снайдер готовит его.
Нэнси начала было вставать, но решила сперва уточнить:
– Ходить-то мне можно?
Доктор Баллард кивнул. Она, едва заметно прихрамывая, подошла к окну и посмотрела вниз.
– Красивый вид, полгорода как на ладони, – сказала Нэнси. – А рядом с нашим домом течет река. Но у нас, мне кажется, этаж повыше.
– Это двадцатый, – сказал доктор Баллард.
– А мы на двадцать третьем. Люблю высотные здания. Как будто на самолете летишь. А когда я смотрю на реку, которая у нас прямо под окном, можно воображать, что летишь над водой.
В дверь негромко постучали.
– Это рентген? – обернулась Нэнси.
Доктор отрицательно покачал головой и открыл дверь:
– Пришла ваша подруга мисс Хадсон.
– Мардж, привет! – воскликнула Нэнси. – Заходи!
* * *
Коренастая светловолосая девушка остановилась в дверях.
– Я тут рядом побуду, – сказала она. – Можем вместе пойти домой.
– Солнце, спасибо тебе огромное! Но я, наверное, еще задержусь.
– Ничего страшного. Нэнси, как ты себя чувствуешь?
– Чудесно, моя дорогая! Доктор сделал снимок, увидит на нем, что внутри моей шишки.
– Ну ладно, я здесь, если что, – сказала Мардж и вернулась в приемную.
Выходя, она столкнулась с женщиной в белом. Та вошла, затворила за собой дверь и протянула доктору большой коричневый конверт.
Доктор повернулся к Нэнси:
– Я взгляну и сразу вернусь.
– Доктор Майерс звонит, – сказала ему медсестра, когда они пошли к двери. – Спрашивает насчет вечера. Он может заглянуть сюда и поехать с вами вместе?
– Как скоро он сможет быть здесь?
– Говорит, через полчаса.
– Скажите, пускай приезжает.
Дверь за ними закрылась. Минуты две Нэнси просидела тихо. И вдруг она содрогнулась, как от резкого приступа боли, и посмотрела на ногу. Потом сжала рукой здоровую лодыжку и вздрогнула.
Дверь резко распахнулась. В кабинет поспешно вошел доктор Баллард и сразу принялся изучать опухоль, быстро пробегая осторожными пальцами по всем ее изгибам и засыпая мисс Сойер вопросами:
– Вы точно уверены, что до вчерашнего вечера припухлости не замечали? Может быть, какое-то легкое изменение формы или ощущений, стремление щадить эту ногу или просто нежелание на нее смотреть? Попробуйте вспомнить, как было несколько дней назад.
Нэнси замялась, но потом твердо произнесла:
– Нет, я абсолютно уверена.
Доктор покачал головой:
– Ну хорошо. Теперь, мисс Сойер, расскажите о сестре. Вы были однояйцевыми близнецами?
– Доктор, почему вас это интересует? – удивилась Нэнси. – Что показал рентген?
– У меня есть очень веская причина, о которой я вам скажу чуть позже. И о рентгене тоже подробно расскажу. Но насчет одного можете успокоиться, если это вас тревожит. Опухоль совершенно определенно не злокачественная.
– Слава богу!
– Но теперь о вашей сестре.
– Вам правда нужно знать?
– Правда.
В движениях и голосе Нэнси возникла легкая тревога.
– Ну что ж… – сказала девушка. – Да, мы были однояйцевыми близнецами. Нас вечно путали. Внешне мы выглядели совершенно одинаково, но внутри…
Она умолкла. Какая-то неуловимая перемена произошла в ней.
– Доктор Баллард, – решилась Нэнси, – я расскажу вам о сестре, расскажу то, чего, кажется, еще никому не рассказывала. Дело в том, что это ее я вчера ночью видела во сне. И если на то пошло, мне кажется, в моем кошмаре это она схватила меня… Что такое, доктор Баллард?
У врача словно поменялся цвет лица, хотя в тускнеющем свете разглядеть было трудно. Вслух он, слегка запинаясь, произнес:
– Все в порядке, мисс Сойер. Продолжайте, пожалуйста.
Он придвинулся поближе, положил руки на стол и пристально посмотрел на Нэнси.
– Видите ли, доктор Баллард, – медленно начала она, – люди, как правило, считают, что близнецы испытывают друг к другу самые нежные чувства. И что истории о близнецах, ненавидящих друг друга, сочиняют писатели, охочие до зловещих сюжетов. Но в моем случае зловещий сюжет оказался правдой жизни. Бет меня ненавидела и… не гнушалась выражать свою ненависть физически. – Нэнси тяжело вздохнула. – Все началось, когда мы были еще маленькие. Сколько себя помню, я всегда была рабыней, а она – госпожой. А если я недостаточно прилежно исполняла ее приказания – а иногда даже если хорошо исполняла, – она отвешивала мне оплеуху или щипала. Не так, как щиплются маленькие девочки. У Бет были необыкновенно сильные пальцы. Я боялась их.
Это ужасно, доктор Баллард, как один человек может запугать другого, сломить его силу воли, лишить способности постоять за себя. Вы скажете, что жертве нетрудно спастись: повсюду люди, есть учителя и друзья, которым можно довериться, есть папа и мама. Но нет, ты будто скован невидимыми цепями, и рот тебе заткнули невидимым кляпом. И все это нарастает, нарастает, как в аду концлагеря. Все твое существо заполнено болью и страхом. А на поверхности вроде бы ничего такого.
Никто даже не подозревал, что между нами происходит. Все считали, что мы искренне друг друга любим. Бет всегда хвалили за веселость и жизнерадостность. Меня же считали унылой рохлей. Как она носилась со мной на людях, как нежничала! Хотя даже тогда мне украдкой прилетали щипки – сильные, но я от них даже не морщилась. И мало того… Нэнси вдруг замолчала на несколько секунд. – Доктор Баллард, наверное, мне не стоит занимать ваше время жалобами на тяжелое детство. Да и встреча у вас на вечер назначена.
