– Вы думаете, у них не было будущего?
Драга снова задумался.
– Я видел ее с мужчиной, – сказал он наконец. – Они вели себя как любовники… Понимаете, о чем я? Это был ее мужчина – прекрасно одетый, самоуверенный, из тех, кто везде свой. Я никогда не видел ее такой оживленной, им было хорошо вместе. Я навел кое-какие справки… профессия такая: совать нос во все дыры. Не буду вдаваться в подробности, но результат подтвердил мои опасения.
– Вы сказали об этом Бродскому?
– Нет, разумеется. Да он бы и не поверил.
– Если я правильно понял, вы расцениваете убийство как некую закономерность? Или… кару?
– Философский вопрос! – Драга снова рассмеялся. – Я маленький и ничтожный человечек, что я знаю о промыслах и карах? – Он поднял взгляд на потолок. – Закономерность? Принимая во внимание ее образ жизни… Да, возможно, в этом была… некая закономерность. Чтобы расставить все точки и исключить возможный мотив, заявляю: Руслан ничего не знал! А я… Я жалею, что ушел раньше, возможно, сумел бы заметить что-нибудь. Ну да что уж теперь.
– Бродский был женат, кажется…
– Был. Юлия – блестящая пианистка, а он требовал, чтобы она бросила работу и рожала детей. Кончилось тем, что она его бросила. Он даже не понял почему. Для него существует некий придуманный им порядок, и всякий, кто переступит черту, – враг, которого нужно уничтожить. Фигурально, разумеется. Уничтожить или отодвинуть. Клиенты его побаиваются…
* * *
…Вечером Федору позвонил остывший капитан Астахов и сообщил, что Шеремет сдался полиции. Сам явился, спросил, кто занимается убийством гражданки Рубович.
– Он что, признался?
– Признался? Ни разу. Пришел поговорить. Сообщил, что это не он. Дома его не было, жил на даче у друга. Бухали и поминали. Вернулся, а соседи сказали, что приходила полиция, спрашивала про него. И он решил сдаться добровольно.
– И что?
– Ничего, придержим пока у себя. А ты как? Кашляешь?
– Уже нет. Ничего мне не скажешь?
– По убийству вдовы? Когда нароешь по делу, обсудим. Спокойной ночи, философ! Кстати, пригласила его на показ Сандра Сахно!
Глава 38. Погружение. Криминальные хроники
Врут все, но это не имеет значения, потому что никто не слушает.
Закон Либермана
Золотое перо отечественной журналистики и гордость «Вечерней лошади» Леша Добродеев, он же Лео Глюк, фигура культовая, вхожая в кулуары, любимая читателями и вездесущая. Что бы ни случилось в городе – прилет инопланетян, клад, обнаруженный в Ильинских пещерах, драка в «Белой сове», приезд знаменитости или убийство, – Леша в первых рядах и тут же опрокидывает на голову обывателя гору домыслов, сплетен, версий из самых достоверных источников. Разброс его интересов впечатляет, человек он суперобщительный, любопытный, с богатым воображением и всеядный. «Как сообщает наш инсайдер», – начинается почти каждый его репортаж, где искусно переплетаются крупицы истины и самое беспардонное вранье. Что есть, то есть, зато рейтинг зашкаливает.
Клички «Пионер» и «Лоботомик» как нельзя лучше передают суть Лео, готового в любой момент, днем и ночью, тряся изрядным животом, бежать, хлопать крыльями, оповещать, а также вгрызаться и хватать мертвой хваткой очевидцев и свидетелей происшествия. Одна из его рубрик называется «Спроси Лео Глюка!». Это каша, где есть все: от рецептов варенья из вишни с крапивой до рекомендаций по конному спорту, а также советов начинающему нумизмату. Но это так, между прочим, от широты натуры.
Любимое же детище Леши – криминальные хроники, на которых он давно съел собаку. Сожрал! Здоровенную собаку. Его гордость и слабость. Свои репортажи он выписывает с восторгом и трепетом, погружая читателя в атмосферу оменов, красочных деталей, крови и ужаса.
Убийство модели из «Икеары-Регия» стало знаковым событием, и Леша оттянулся по полной. Тем более он был знаком с жертвой, прекрасно ее знал и часто общался. Притом у него было много фоток дефиле, моделей в костюмах, гостей, счастливых жениха и невесты. «Ничего не предвещало беды» – так начинался первый репортаж с места кровавого преступления.
Почти каждый день выходил новый материал об убийстве Снежаны Рубович, в результате чего тираж увеличился втрое! А после убийства второй модели, Сандры Сахно, фантазия Леши Добродеева слетела с катушек окончательно. Мрачные прогнозы, предчувствия, вещие сны, маньяки, зловещие ассоциации… «Что это? Чья извращенная тяга к убийствам, крови, желание растоптать и уничтожить красоту? Это конец? Или начало? Свидетелями каких страшных событий нам всем еще предстоит оказаться? Где подстерегает рок? Жестокий и кровавый убийца? В какой тени? За каким углом? Возможно, он не прячется? Возможно, он среди нас и нужно лишь оглянуться? Ужас вошел в нашу жизнь!»
И так далее…
Федор Алексеев, пробегая одним глазом репортажи Лео Глюка, только вздыхал, удивляясь, что кто-то на это клюет. Лео есть Лео, но, похоже, без него не обойтись, этого летописца криминальных хроник. Капитан Астахов и слушать не станет, дама из архива не отказала бы, знай он точно, что ищет. То есть Федор представлял, что ему нужно, но разброс во времени слишком велик. Десять-пятнадцать лет! А вот Лешу Добродеева можно задействовать: у него память, как у слона. Вздохнув и все еще сомневаясь, Федор потянулся за айфоном…
…Они сошлись через час у гостеприимного Митрича: сгорающий от любопытства и бьющий копытом от нетерпения Леша Добродеев и все еще сомневающийся Федор Алексеев.
– Я знаю, ты копаешь насчет убийства, – с ходу приступил к делу Добродеев. – Нужна помощь? Я готов! Все, что могу! Ты меня знаешь. Следствие зависло, мой инсайд говорит, просеивают всех через сито, там народу до фига было! И камешки пропали за миллион, это тебе не кот начихал! Что надо? – Глаза журналиста вспыхивали зелеными искрами.
– Даже не знаю, Леша… – философ продолжал сомневаться, справедливо опасаясь, что завтра весь город будет в курсе.
– Я весь внимание! – Добродеев подался вперед, сверля его взглядом в упор.
– Ладно, – решился Федор. – Но строго конфиденциально. – Журналист приложил одну руку к сердцу, а другой закрыл рот на воображаемый замок. – Мне нужны твои архивы, Леша. За пятнадцать последних лет. Сможешь?
– Все здесь! – Добродеев постучал себя пальцем по лбу. – Спроси Лео Глюка!
– Понимаешь, Леша, то, как была убита Снежана… Ее не просто убили, а разбили лицо… уже потом.
– Ты думаешь, это почерк? – деловито спросил тот.
– Я допускаю, что это может быть почерком. У него была задача уничтожить ее. Не просто убить, а уничтожить. Изуродовать. Кстати, колье нашлось, ты в курсе?
– Как нашлось? – Добродеев был поражен. – Я понятия не имел… Где?
– У Сандры Сахно. Там сломана застежка, видимо, оно упало, а она подняла.
