– Ты прав, Савелий. И почти угадал. Он умыкнул Олю!
Савелий ахнул:
– Как умыкнул? И… что? Он пытался ее убить?
– Нет. Он хотел, чтобы она… – Федор запнулся. – Он привез ее к себе и представлял, что это Снежана.
– Он ее… – тот порозовел.
– Нет, Савелий. Он бросил в ее бокал две таблетки снотворного, а когда она уснула, отнес в спальню Снежаны. А сам спустился, сидел внизу и представлял, что наверху его невеста.
– Бедный человек, – сказал Савелий. – А как вы узнали?
– Она не отвечала на звонки и не вернулась домой, и я подумал… тут много чего насобиралось. Одним словом, я вытащил капитана и мы поехали к Бродскому… в пять утра.
– Его обвинят еще и в этом?
– Не думаю. Оля отказалась выдвигать обвинения. А раз так, то пусть это останется между нами. Это не наша тайна, Савелий. Бродского жаль, согласен.
Тот кивнул…
Глава 43. Игра в бисер
Почему ты плачешь? – Так. —
Плакать так смешно и глупо.
Марина Цветаева. «Так»
Федор Алексеев забыл отключить айфон, и тот рявкнул первыми аккордами «Голубой рапсодии» в самое неподходящее время – во время занятий. Учни, занятые тестом, тут же оторвались от работы и с любопытством уставились на преподавателя. Номер был незнакомым, и Федор собирался сбросить звонок, но удержался и ответил. Звонила женщина. Взволнованная, она глотала слова и заикалась и почти кричала.
– Федор Андреевич, это я, Лена! Вы у нас были! Я хочу поговорить! Я у вас внизу, в холле! Пожалуйста!
– Простите, кто? – Федор отошел к окну, полуотвернувшись от аудитории, шкурой чувствуя, как у группы от любопытства зашевелились уши.
– Лена! Вы к нам приходили, я сварила кофе, а вы не захотели, помните? Я не очень умею… Сейчас у нас закрыто, Руслана Николаевича арестовали, и, наверное, меня уволят. Это очень важно… честное слово! Анечка сказала, что вы вроде детектив и расследуете всякие убийства, мы с ней недавно познакомились в парке, я плакала, а она спросила… а потом говорит, вы очень умный, и дала ваш телефон! И я вспомнила, что вы к нам приходили! Мне сказали, пара кончается через двадцать минут… я буду ждать около фикуса внизу, потому что меня не пускают! Вы придете?
– Приду, – сказал Федор. – Не уходите.
Он улыбнулся, вспомнив заплаканную девушку из офиса Бродского, секретаршу, не умеющую варить кофе, которая все время увольняется. Тут же стер улыбку, поймав полные любопытства взгляды учней, нахмурился и внушительно произнес:
– Работаем.
…Она стояла под громадным фикусом – тоненькая, взволнованная, заплаканная. Завидев Федора, бросилась к нему, прижала руки к груди и выпалила:
– Я думала, вы не придете! Понимаете, я невезучая, вы даже кофе не выпили, а Руслан Николаевич сказал, чтобы я нашла в Интернете! Я думала, он меня выгонит!
– Лена, сделайте глубокий вдох и задержите дыхание! – приказал Федор. – Мы сейчас выйдем в парк, сядем на скамейку и поговорим. Вам понятно? – Она кивнула. – Теперь выдохните!
Я вас слушаю. – Они сидели на скамейке у большой пестрой клумбы. – Не плачьте, соберитесь и расскажите. Вы правильно сделали, что позвонили. Кофе я не выпил, потому что пью чай. – Это была ложь во спасение – ему хотелось ее успокоить. Удивительно несовременная барышня!
– Понимаете, Анечка просто заставила меня рассказать… Руслан Николаевич не мог никого убить! Он только на вид такой… как робот, а на самом деле хороший. Он дал флешку распечатать… документы, еще в самом начале, а я стерла нечаянно! Он спросил, а я боялась признаться, думала, он меня убьет. Мой старый начальник однажды схватил меня за плечи и стал трясти! И выгнал! Я слова не могу сказать, боюсь посмотреть на него, а Руслан Николаевич говорит: в чем дело, неужели запорола, что же мне с тобой делать! А я слова не могу… А он говорит, ладно, у меня есть черновики, попробую восстановить, жалко времени, а ты имей в виду, поняла? Кофе свари! Посмотри в Интернете, как надо. Представляете? Я ему сразу заявление на стол, думаю, не буду ждать, пока выгонит, а он говорит: не выдумывай, иди работай! Он не мог убить! Он ее очень любил! Подарил дорогущее колье… Аня говорит, ее страшно убили, разбили лицо… он ее ненавидел, говорят, в состоянии аффекта… Руслан Николаевич не такой, он держит себя в руках, понимаете, он никогда не кричит, очень спокойный, сдержанный, работает допоздна. Это не он! Там же было полно людей… И еще одну девушку убили, Анечка сказала… Он не мог! Надо проверить алиби, он, скорее всего, был дома… Понимаете, после убийства Снежаны он перестал ходить на работу, я принесла ему продукты, а он не открыл…
– Понятно. Извините, Лена, но мне нужно знать. Я вижу, Бродский вам нравится. Он не пытался… э-э-э… познакомиться с вами поближе? Пригласить куда-нибудь…
– Вы думаете, он меня не уволил, потому что я… что мы с ним… – Девушка вспыхнула. – Нет! Что вы! Никогда! Даже до Снежаны… никогда! Мой старый начальник сразу стал лапы тянуть, угрожал уволить. А Руслан Николаевич не такой! Знаете, все думают, раз секретарша, значит, все можно… Нет! А вот наш юрист Драга наоборот, тот еще подонок! Просто удивительно, что они дружат! Даже деловые партнеры!
– Даниил Драга?
– Он самый. Пригласил в ресторан, улыбался, шутил, я и пошла. Он мне понравился, веселый такой. В «Белую сову». А он напился и стал говорить гадости! Выспрашивал про наши отношения, всякие мерзости… даже повторять не хочется. Обозвал меня по-всякому! Я хотела уйти, а он схватил за руку, глаза белые, страшные, перекошенный весь, слюной брызжет… угрожать стал. Я вырвала руку и ушла. Слава богу, дело в ресторане было, на нас смотрели… На другой день принес громадный букет роз, очень извинялся, говорил, что выпил лишнее, проблемы на работе… все такое. Я думала, он снова будет приставать, но он больше ни разу. А Руслану Николаевичу я ничего не сказала, это же его друг.
…Федор проводил ее до выхода из парка.
– Вы поможете Руслану Николаевичу? – спросила Лена, заглядывая ему в глаза. – Анечка сказала, вы все можете, у вас свое видение… как у этого, профайлера, я в кино видела.
– Попытаюсь. Спасибо, Лена, вы настоящий друг, – сказал Федор. – Звоните, телефон у вас есть.
– Профайлер! Надо же! – он ухмыльнулся, глядя ей вслед.
Драга тоже назвал его профайлером. Приставал к ней, жучила! Такая вот интересная цепочка протянулась между этой девушкой и Даниилом Драгой, подонком и другом Бродского.
Глава 44. Перекресток
О, берегитесь, убегайте
От жизни лёгкой пустоты.
И прах земной не принимайте
За апельсинные цветы.
З. Гиппиус. «Апельсинные цветы»
Тамара Голик сидела в кафе «Веселые клоуны», куда заскочила, спасаясь от дождя. Весна выдалась холодная и дождливая, и прогнозы знающих людей не обнадеживали. Она грела руки о чашку с горячим шоколадом и с улыбкой рассматривала картинки на стенах. На картинках были клоуны всех мастей: красные, синие, желтые, толстые и тощие, с улыбками до ушей, делающие стойку, дующие в дудку, играющие на гармошке, танцующие и жонглирующие; с попугаями, собачками и кошками, наряженными в крошечные клоунские костюмчики. «Веселые клоуны» – излюбленное место детворы, и здесь обычно не протолкнуться. Но сегодня пусто – плохая погода, будний день.
