Именно в этот момент он и увидел ту женщину. Странно, вроде бы уже было практически темно, да и наряд у нее был маскировочный, однако видел он ее четко и ясно. Возможно, потому, что она и не пыталась скрываться. Она стояла и ждала, и лишь когда Сергей подошел вплотную, он вспомнил, где видел ее раньше.
– Добрый вечер… Анастасия?
[6]
– Именно так, – женщина улыбнулась, в темноте молнией блеснули ослепительно-белые зубы. – И вам здравствуйте, Сережа. Рада вас снова видеть.
– Чем обязан вашему визиту?
– О, какой высокий штиль! Я, право, теряюсь. Все же мы из деревенских, университетов не кончали.
– Сильно подозреваю, отсутствие официального диплома вряд ли сказалось на ваших умственных способностях. Господин Колобанов вряд ли стал бы таскать с собой кого-то, способного хоть в чем-то оказаться слабым звеном. Будь это даже трижды жена и пять раз племянница.
– В логике вам не откажешь. Присядем?
Хромов кивнул, и они уселись друг напротив друга. Женщина прямо на снег, благо одежда позволяла, Сергей – на полузасыпанное бревно, отряхнув с него предварительно крупную, твердую, как стекло, и столь же острую ледяную крошку. Несколько секунд они молчали, глядя друг другу в глаза, потом Анастасия негромко сказала:
– Муж не смог прийти. Они там с Пашей какие-то свои, мужские дела решают. Вроде кто-то рискнул на его жену как в девяностых наехать, – женщина усмехнулась, и лицо у нее на миг стало жестким. – Я тогда в вашем мире не жила, но что было, знаю – мне рассказывали. Ребята сказали, что по делам и честь, и что они этих уродов закопают.
Закопают, к бабке не ходи, подумал Хромов, разом вспомнив холодный взгляд Колобанова. Ему наверняка убить – что высморкаться. И снайперскую винтовку их уездный политик явно не просто так с собой таскает. Но вопрос он задал совсем иной:
– А он не боится вас одну отпускать?
– Саша? Да нет, он и не знает, что я здесь. Поставлю его потом перед фактом.
– Тогда… – Хромов на миг замялся, и собеседница закончила фразу за него:
– Почему я здесь? Все просто. Хочу вас предупредить заранее, а не в последний момент. А то с них станется. Куда деваться, мужчины…
Слова ее прозвучали с едва заметными, но притом не допускающими двойного толкования нотками извечного женского превосходства над прямолинейностью сильного пола. Хромов едва не рассмеялся, но сумел все же сохранить каменную невозмутимость на лице. Может, что-то на нем и дрогнуло, но в силу скудного освещения собеседница этого не заметила. А Сергей, выдержав паузу более для того, чтобы справиться с эмоциями, но по виду неотличимую от глубокой задумчивости, поинтересовался:
– В таком случае, позвольте уточнить: о чем вы хотите меня предупредить?
– О, тут все просто. Надо, чтобы вы знали. В целом решение передать властям СССР информацию о войне и последующем мироустройстве одобрено. Да-да, не удивляйтесь, мы стараемся за вами наблюдать, и такой процесс, как визит представителя командования, без внимания не остался. Это будет интересный эксперимент. И еще. Геройствуете вы качественно, вот только рано или поздно вам могут сесть на хвост. Немцы – отнюдь не дураки. Имейте в виду. Если потребуется, обратный перенос в наш мир практически неограничен по массе. Вы сможете увести с собой тех людей, которых сочтете нужным. У нас это не слишком приветствуют, однако и не препятствуют. Немалое число должностей в нашей организации занимают беглецы из сопредельных миров.
– Вот как? – это прозвучало обнадеживающе. Бросать своих людей не хотелось категорически, погибать – тоже. – Но почему не сказали об этом сразу же?
– Потому что тогда вы рванули бы назад еще при первом контакте и людей своих потащили. И еще. Запомните: трофеи не только не возбраняются, но и приветствуются. То есть золото, камни… Впрочем, антикварная техника ныне тоже в цене. И со всего этого вы будете иметь свой процент. Конечно, об этом стоило бы говорить сразу, но тогда появилась бы иная опасность.
– Какая же?
– А что вы бросили бы все, наплевали на эксперимент и занялись банальным стяжательством, – безмятежно пояснила Анастасия. И, не обращая внимания на возмущенное лицо Сергея, усмехнулась: – Прецеденты случались, и не раз. Поверьте, Сергей, у нас имеются определенные планы, и нарушать их нет ни малейшего желания…
– И что же изменилось теперь?
– Теперь? А теперь как в фигурном катании. Обязательную программу вы уже оттанцевали, а произвольная хоть и важна, однако можно обойтись и без нее. Технически можно эвакуировать вас прямо сейчас. В общем, думайте. Решать за вас никто не станет. Возьми, – на ладонь Сергея легли четыре пластиковые коробочки, размерами и видом более всего напоминающие брелки дешевой автомобильной сигнализации. Разве что кнопка всего одна. – Это вызов. Жмешь кнопку – и в течение трех-четырех минут откроется портал. Если все нормально, конечно.
– А если ненормально?
– Повторите попытку чуть позже. Все же аппаратура имеет свои загибы. Но, думаю, серьезных проблем с ней возникнуть не должно. Ладно, все, я пошла, а то Саша и впрямь будет ругаться.
Уже засыпая, Хромов подумал, что в свете открывшихся раскладов потуги Ольги уже не выглядят столь бесперспективными. Но это сейчас было не столь важно, а потому он закрыл глаза и провалился в объятия Морфея. Завтра будет тяжелый день – впрочем, как и всегда.
Неделю спустя они лежали в снегу, разглядывая в бинокли аэродром. Тот самый, который не так давно Хромов не рискнул уничтожить. К слову, на нем мало что изменилось. Самолетов разве что поменьше стало, а так все как в прошлый раз. Только вот под рукой сейчас была не крохотная разведгруппа, а почти сотня человек. С такими силами можно замахнуться и на большее, чем заштатный аэродром.
– Что там? – Игнатьев подполз бесшумно. Так ему, во всяком случае, казалось. На самом же деле, скрип приминаемого снега буквально резанул уши Хромова и в очередной раз заставил его задуматься о том, насколько он успел измениться за это время. – Отдыхают фрицы?
– Отдыхают…
– Ничего, уже недолго. Люди на позициях.
– Это радует. Все, я пошел. Начнешь, как договаривались.
С этими словами Хромов ловко, как ящерица, скользнул в темноту. Конечно, у него не было выучки, как у легендарного спецназа. Но его учила война, очень быстро решающая, кто достойный ученик, а кто мертвая бездарность. Хромов был все еще жив, а это само по себе о многом говорило.
Через полчаса к шлагбауму, перекрывающему въезд на территорию аэродрома, фырча двигателями, подъехала небольшая колонна автомобилей. Впереди штабной «хорьх», с трудом пробивающийся по зимней дороге, следом грузовик с изрядно потрепанным брезентовым тентом. Замыкал колонну гробоподобный полугусеничный бронетранспортер с нелепо торчащим вверх стволом пулемета над кабиной. Сверху над кузовом натянут слегка припорошенный снегом брезент, иначе зимняя езда превратится в пытку.
