Выручала пехота. Все же хорошо, что они за время своих рейдов успели затрофеить бронетранспортеры. Памятуя о никудышном обзоре танкистов, плотным огнем они отсекали от них немногочисленных, не потерявших самообладания и пытающихся пробраться в мертвую зону врагов. Не будь такого прикрытия, гранату на крышку моторного отсека получить можно было запросто. И все равно Хромов сейчас чувствовал себя всемогущим. Это нечто особенное – направлять на разбегающихся в ужасе врагов многотонную боевую машину и – у-у, раздавлю! – видеть, как они разбегаются, тщетно пытаясь спастись. Власть над жизнью и смертью… кто не испытывал – тот не знает.
По сути, хотя немцев и было в разы больше, их сопротивление было смято еще прежде, чем начали взрываться вагоны со снарядами, а огонь добрался до последних уцелевших цистерн. Парочку, кстати, немедленно отцепили и, невзирая на опаляющий лица и заставляющий скручиваться в обугленные спирали волосы жар, оттолкали прочь. Танкам необходимо топливо! Да и остальная техника без него как-то не жаждет двигаться. И жрут они его много, только успевай наливать. Утащили бы и больше, но как раз начали взрываться снаряды, а рисковать не было никакого смысла – в имеющиеся заправщики и трофей-то целиком не раскачать. И пока Игнатьев распоряжался материальной частью, а Хинштейн с группой бойцов самозабвенно мародерил в уцелевших вагонах, Мартынов с Хромовым внимательно осматривали город.
В общем-то, немцев, разбежавшихся кто куда, в нем было предостаточно, и ловить их никто не собирался. Просто времени не было – требовалось срочно уходить, вставать на дневку, маскироваться. На прорыв танковой группы немцы просто вынуждены будут отреагировать. Если верить трофейным картам, аэродромов поблизости не осталось, но кто сказал, что ради такого случая не привлекут соседей?
– Сереж, – Мартынов выглядел, как всегда, спокойным и отстраненно собранным. – Взгляни вон на ту дорогу. Что думаешь?
– Абсолютно ничего, – честно ответил Хромов.
– А зря. Судя по карте, – тут полковник расстегнул планшет и ткнул карандашом в находившееся в нем очень качественное произведение немецкой печатной промышленности, – именно по ней к нам могут пожаловать гости. А мы задержимся здесь как минимум на пару часов. Без топлива – сам понимаешь… Поэтому бери свой танк, бойцов и оседлай эту клятую дорогу. Понял? Чтоб никто по ней физически не мог пройти. И да, Альберта оставь – он мне здесь нужен.
– Сделаю, – кивнул Хромов. – Но мне надо еще людей.
– Бери, сколько требуется. Если что – пульт у тебя есть. Уходи сам и уводи людей.
– Вот даже как…
– Это на случай, если совсем уж прижмет.
– Я понял. А что, есть предпосылки?
– Да вроде нет. Просто нехорошее какое-то предчувствие. Щемит что-то…
Хромов снова кивнул, на сей раз понимающе. Уж чему-чему, а хреновым предчувствиям на этой дурацкой войне он доверять научился. Кивнув, он ответил:
– Через нас они не пройдут.
– Хорошо. Но… В общем, если не сможешь никого вытащить, спасайся сам.
– А вот этого не надо, – в голосе Хромова явственно зазвенели льдинки. – Извини, Палыч, но ты иногда скажешь – как в лужу пукнешь. Я сволочь, но не подлец.
– Даже не сомневаюсь. В любом случае постарайся остаться живым.
– Знаете, самому хочется…
Свистнув одного из своих разведчиков, которого все-таки успел неплохо натаскать в управлении танком, и заполнив до отказа топливные баки, Хромов уже через двадцать минут шуровал по узким городским улицам, пугая обывателей ревом двигателя и запахом выхлопных газов. Немцы, если и попадались на пути, благополучно успевали разбежаться и спрятаться, а кого-то искать и ловить времени не было. Тут бы подготовиться успеть. А то ведь немцы – народ обстоятельный и, приняв решение, умеют реализовывать его быстро и грамотно.
Надо сказать, времени хватило с запасом. Танк и оба последовавших за ним бронетранспортера забросали снегом так, что они стали похожи на гигантские сугробы. Но, учитывая, что перед этим с дороги съехали, сейчас над ней торчала только башня «тридцатьчетверки» да пулеметы бронетранспортеров. Так что снежка сверху – и в глаза не бросается абсолютно. А пока велась маскировка, Селиверстов минировал дорогу. Если немцы приедут, их ждет неприятный сюрприз. Если не приедут… Что же, значит, появятся когда-нибудь потом, и подарок все равно дойдет до адресата. Разве что немного позже.
Откровенно говоря, задачу по минированию мог бы выполнить и второй заместитель. С точки зрения немецкого сапера, который ныне трудился у них инструктором (ха! – попробовал бы он отказаться), Ильвес был куда более прилежным и перспективным учеником. Но был у него, на взгляд Хромова, недостаток, который инструктор почему-то считал достоинством – педантичность всегда и во всем. Нет, может быть, при разминировании это и впрямь достоинство, но сейчас – далеко не факт. Педантичность для новичка – а бывший курсант в высоком искусстве минирования был все же новичком – это еще и предсказуемость. А она, в свою очередь, является синонимом уязвимости, что в их положении далеко не лучшее.
Немец учил их ставить мины аккуратно, в шахматном порядке. Вероятнее всего, такое расположение зарядов было правильным. Можно не сомневаться – исполнительный эстонский парень сделает все ровно, как учили. Селиверстов, разгильдяй, но притом человек думающий, сразу же сказал, что понять такую систему и проделать в заграждении проход, а то и просто суметь через него просочиться, будет несложно. Вот и сейчас он ставил мины безо всякой вменяемой системы. Расход боеприпасов возрастал едва не вдвое, но этого добра хватало, какой смысл жалеть. Зато на что и в какой момент нарвутся торопящиеся на помощь своим немцы – не смог бы ныне предсказать даже создатель ловушки. И потому Хромов решил поставить именно на это, тем более немцы запаздывали, и Селиверстов от всей широты русской души засеял противопехотными игрушками еще и обочины. Подумал – и кинул по нескольку штук подальше. Так, на всякий случай. Как они сработают в рыхлом снегу и сработают ли вообще, было не вполне понятно, но черт с ними. Опять же, не жалко. Не та ситуация, чтобы носиться с запасами, как нищий с писаной торбой.
Дело было сделано. Техника замаскирована, мины заложены, бойцы на позициях – замаскировались, окопались и уже понемногу начали замерзать. Зима, никакие ватники не спасают. А главных действующих лиц намечающейся драмы как не было, так и нет. Задерживаются немцы, какие-то они непунктуальные. Больше всего Хромов опасался, что эта непунктуальность связана с тем, что впереди развернется кто-то более профессиональный, чем простая пехота. Вроде тех умников, что не так давно испортили им жизнь, заставив сорваться с насиженного места. Даже людей своих ему пришлось расположить с учетом подобной опасности, пусть и частично жертвуя эффективностью в намечающемся бою у дороги. Но фрицы не появлялись ни в каком варианте, и это уже изрядно нервировало.
Гул моторов они услышали только часа через полтора, когда Хромов уже вполне серьезно решил, что сегодня им повезло и они успеют спокойно, без драки, отступить. Но – увы и ах, немцы все же приперлись, да еще в составе, который вызвал у Хромова желание как следует выругаться. Поскольку на такую представительную компанию оппонентов он совершенно не рассчитывал.
