Против этих орудий бессильна даже лобовая броня не родившегося еще «Тигра». А ведь КВ – он танк куда более ранний, защита его слабее. И результат соответствующий – били в упор, и много снарядов не потребовалось. Три дыры, маленькие, несерьезные на вид. Одна в башне, две в борту. Три маленькие пробоины, а внутри – сгоревший экипаж. Боезапас не сдетонировал, но баки вспыхнули – солярка тоже горит неплохо. Сейчас от смеси ее вони и запаха паленого мяса Хромова не вывернуло лишь потому, что нанюхался подобного еще в первые дни своего здесь пребывания. А для кого-то с менее крепкими нервами и желудком подобное могло закончиться куда печальнее.
И все равно, даже подбитый, танк создавал врагам определенные проблемы, как пробка бутылку закупоривая улицу. Немцы обошли его, пройдя несколько домов насквозь. Судя по следам, у них были еще танки. Дома они просто развалили. Впрочем, на фоне случившегося это были мелочи.
Дальше следы боя попадались все чаще. Точнее, здесь все было одним-единственным гигантским следом. Мартынов явно не собирался сдаваться без боя, разбитые орудия, сгоревшие танки и бронетранспортеры, разрушенные дома… Похоже, немцы застали полковника врасплох, скорее всего, ночью. Привык Мартынов, что ночами воюет здесь только он, а у противника орднунг и режим, вот и получил, как-то отстраненно подумал Хромов, пробираясь среди последствий локального апокалипсиса. Чем дальше, тем ожесточеннее шла битва, и возле руин сгоревшей усадьбы обнаружился ее печальный эпилог.
Трупы были аккуратно, с немецкой педантичностью, выложены в штабель и уже успели застыть. Целая гора трупов, навевающая ассоциации с Верещагиным. Его «Апофеоз войны» был вроде бы совсем не таким и в то же время чем-то до безумия похожим. Такая же мрачная безнадега, вызывающая мысли о бренности всего сущего.
Но если картина – это всего лишь порождение воспаленного разума чрезмерно много повидавшего художника, то здесь… Этих людей, заиндивевшие лица которых даже в лунном свете были вполне различимы, Хромов знал. Всех. Может, кого-то не по имени, но с каждым он когда-то пересекался, а с кем-то плечом к плечу шел в бой. И теперь они лежали здесь, будто куча мерзлых поленьев.
– Старшой!
Хромов обернулся и увидел вторую поленницу, не замеченную ранее, потому как ее прикрывала полуразвалившаяся обугленная стена. Местные. Старики, женщины, дети… Те, кто принял их. И кого они не смогли защитить. Позади кто-то шумно выдохнул:
– С-су-у…
– Молчать! – Хромов скрипнул зубами. – Отходим.
Полчаса спустя они стояли здесь все. Шестьдесят четыре человека. Может быть, как раз те, кого не хватило, чтобы отбить нападение. Или, наоборот, выжившие благодаря тому, что находились в этой несчастной засаде. Паршиво – расположись они поближе, услышь выстрелы, могли бы и успеть. Но лес и холмы надежно рассеяли звук. И вот сейчас бойцы стояли и смотрели на тех, кого должны были – и не смогли – защитить.
Все непривычно молчаливые, только взгляды бешеные. И что дальше? Сергей вытащил из кармана пластиковую коробочку. Жмешь кнопку, три-четыре минуты – и откроется окно перехода… Подумал и сунул ее обратно в карман. Нет уж, он еще не все дела здесь закончил.
– Похоронить надо, – как-то буднично сказал он. – Хотя бы всех вместе…
Как ни странно, эти простые слова расшевелили людей. Словно тумблер на пульте щелкнул. И сразу же началось движение. Ибо даже похороны – это лучше, чем тупая, давящая тишина. И еще – понимание, что немцы вряд ли ушли далеко и что их вполне можно успеть догнать.
В качестве братской могилы использовали подвал одного из сгоревших домов. Долбить мерзлую землю ломами удовольствие то еще, а так хоть что-то. Пока относили тела, мозг Сергея интенсивно, чтобы хоть как-то отвлечься от происходящего, работал совсем в другом направлении. И пришел сразу к нескольким выводам.
Во-первых, немцы мало того, что атаковали со стороны, где их никто не ждал, так еще и неожиданным составом. Много танков, причем современных – не барахло, которое было в прошлый раз. Артиллерия, опять же… И, кстати, после боя ушли в обратном направлении, а значит, там у них было место дислокации. Во-вторых, немцев было до хрена и больше. Совсем не те силы, которые направляют против сравнительно компактной группы. И это наводило на крайне нехорошие мысли. Ну и, в-третьих, погибли не все – кого-то немцы, очень похоже, взяли в плен. Во всяком случае, трупов было куда меньше, чем бойцов у Мартынова.
Почему в плен, а не, к примеру, отступили в лес? Да потому, что никто не примчался за помощью. А ведь о засаде на фрицев было известно. Как минимум Игнатьеву с Мартыновым – их тел не нашли. А вот Хинштейна обнаружили в одном из сгоревших танков – их немцы на предмет вытаскивания трупов не осматривали. И, к слову, правильно делали – запах стоял такой, что даже вроде бы все повидавших разведчиков пробивало на тошноту. Опознали, правда, Хинштейна с трудом, но все же сумели. Похоже, Альберт до конца вел огонь по атакующим немцам и просто не успел выбраться – бензин полыхнул разом и сильно.
Опуская его в могилу, Хромов вдруг как-то нереально отчетливо понял, что это всерьез. До сих пор, несмотря на море крови и кучу трупов, он воспринимал эту войну как-то понарошку, что ли. Да, кругом погибали люди, но их костяк оставался живым и даже практически не поцарапанным. Легкие ранения не в счет. И даже то, что их бравого журналиста пришлось эвакуировать, ничего не меняло. Да, Вострикову досталось, но, в конце концов, он остался жив и даже инвалидом не станет. А вот Альберта уже не вернуть. Зато можно отомстить, и он это сделает!
А еще оставалась вероятность того, что Мартынов с Игнатьевым не успели эвакуироваться сами и увести людей. Во-первых, вряд ли они бросили бы Хинштейна, во-вторых, потом или вернулись бы, или еще как-то дали знать. Учитывая, что Колобанов и его подручные шастают туда-сюда, будто к себе домой, технической сложности это не представляет. И уж тем более вернулись бы, если б пришлось отступать в лес. Не смогли – значит, скорее всего, в плену. Стало быть, надо попытаться их вытащить. Наверное, с точки зрения примитивной логики, а заодно инстинкта самосохранения, подобное решение могло оказаться ошибочным. Вот только для Хромова, не того, который студент из сытого будущего, а солдата прошедшей давным-давно, но ставшей вдруг снова актуальной, войны, сейчас иного варианта не существовало.
Все-таки правы те, кто считает, что лучшей машиной для русских дорог был и остается танк. Ход мягкий, подвеска непробиваемая, проходимость запредельная. Не то что болота – шоссе преодолеет. И даже в час пик. А главное, не нужно гаишников бояться. Даже местных, у которых в комплекте с полосатым хреном имеются шмайссеры. Есть, конечно, и недостатки – скорость не очень, бензина много кушает… Ну да за бензин не из своего кармана платить, он здесь халявный, а скорость – так чай не маргинальные юнцы, чтобы всем и каждому свою крутость показывать. Серьезный человек и так поймет. А если кто выпендриться решит – так пусть вначале от снаряда убежать попробует. Словом, едешь и чувствуешь себя королем дорог!
По-хорошему, наверное, стоило бы замаскироваться и дождаться ночи, но, посовещавшись, было решено не терять время попусту. Немцы после уничтожения основной группы наверняка успокоились и вряд ли станут гонять в разведку авиацию. Да и погонят – так нагло прущая по дороге техника, особенно выкрашенная известкой в белый зимний цвет, прикрытая скрывающим очертания брезентом… Тоже, кстати, белым, краски на это ушла уйма… В общем, перемещающаяся в тылу средь бела дня техника неопределимого типа, да еще и в сопровождении легко опознаваемых с любого ракурса бронетранспортеров, вряд ли привлечет чрезмерное внимание летчиков.
