Книга Обещания богов, страница 155. Автор книги Жан-Кристоф Гранже

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Обещания богов»

Cтраница 155

— Многочисленные пулевые ранения в области живота с возможными кровотечениями в селезенке и печени.

Может, назло всему, а может, от усталости она решила, что возьмет его, хотя операция требовала минимум двух часов.

— Перелом шейного отдела позвоночника вследствие взрыва. Безусловное смещение пятого, шестого или седьмого позвонков… Клапанный пневмоторакс. Риск полного паралича и начавшаяся асфиксия…

— В сторону.

Она никогда не вспоминала о Берлине или же очень редко. Само название этого города стало для нее чужим. Минну словно похоронили заживо в окружающей грязи. Ни прошлого, ни будущего. Только удушающее настоящее.

Да и вспоминать-то было особо не о чем. О смерти Магды Заморски сообщили весьма сдержанно. Минна не позволяла себе протрезветь. Ее терзала последняя картина: Магда на пропитанных кровью простынях и стеганом одеяле. Они оставили ее, сделав вид, что сами никогда там не появлялись, никогда не слышали истинной истории, словно всего этого никогда не существовало…

На протяжении недель Минна не выходила из дома. Бивен ушел на фронт, как пускаются в дальний заплыв. Симон, у которого больше не было ни дома, ни кабинета, принимал назначения в разные психбольницы и диспансеры, постепенно продвигаясь все дальше на восток.

Как с психиатром, с баронессой фон Хассель было покончено. Ее мир лишился всякого смысла. Она потеряла веру в свою профессию и больше не подходила для работы по специальности — там требовались скорее палачи, исполнители. Поэтому, когда ей предложили отправиться на фронт в качестве медика без специализации, она ни секунды не колебалась. Лучше уж быть чем-то полезной, а заодно и постараться меньше пить.

Однажды вечером, когда ей удалось наконец урвать несколько часов сна, она прокрутила в памяти историю Магды Заморски, маленькой цыганки, ради всей общины взявшей на себя роль дикарского мессии, героической женщины, которая не остановилась даже перед тем, чтобы дать оплодотворить себя нацистскому извращенцу, лишь бы осуществить свою месть. И потом, эта ее фраза: «Вы ничего не поняли… Все дело в операции „Европа“…»

На протяжении трех следующих лет Минна пыталась прояснить значение этих слов в свете военных маневров рейха. Но ни разу ничего не слышала об операции «Европа»…

— Доктор…

Она вздрогнула: обход раненых закончился. На самом деле конца ему никогда не бывало, но Минна уже набрала, чем заняться в ближайшие пять-шесть часов.

— Пора начинать.

— Подготовьте все. Я иду.

Она решила сначала выпить кофе — со вчерашнего дня у нее маковой росинки во рту не было. Она уже заходила в церковь, когда ее окликнул незнакомый голос:

— Здравствуй, Минна.

Она обернулась и на мгновение замялась. Среди санитаров с носилками, калек и снующих туда-сюда медбратьев перед ней стоял высокий человек в заляпанном грязью кожаном плаще. На нем были мотоциклетные очки, поднятые на козырек фуражки, и все его лицо было черно-белым, словно он попеременно окунался в слои пепла и снега.

— Ты меня не узнаешь?

Нет, она его не узнавала. И вдруг, как удается выдернуть тяжелый якорь из придонного песка в глубине моря, на лицо наложилось имя. Франц Бивен. Да, это его измочаленная голова, его прикрытый глаз, его черты олимпийского атлета. Стать гиганта, всегда казавшаяся несообразной в Берлине, здесь была как нельзя более уместной. В водовороте войны Бивен обрел свое истинное предназначение.

Она пошла к нему, не говоря ни слова. Гестаповец улыбался ей — но это была далекая улыбка, словно отделенная тремя годами от жестокостей и ужасов. Теперь она достаточно разбиралась в званиях и военной форме и заметила, что он больше не носил — это было видно по нашивкам на воротнике под плащом — мундир войск СС: на нем была форма Deutsches Heer, пехотных войск вермахта.

Почти мгновенно (и без всяких оснований, собственная наивность всегда ее поражала) она вообразила, будто гигант прошел через все фронты, сражения и вражеские укрепления, чтобы признаться ей в любви. Он никогда не переставал думать о ней и, невзирая на бомбы и смерть, отыскал ее, свою возлюбленную. Он дезертировал из полка, прошел по полям боев, перетряс все госпиталя, чтобы найти ее и сделать ей предложение руки и сердца.

Но Бивен снял фуражку и, тряхнув золотистой, как свежая выпечка, шевелюрой, с горящим взглядом (веки его покраснели, словно изъеденные морской водой) просто проговорил с горловым смехом:

— Я нашел Менгерхаузена!

146

— Они приходят по ночам.

— Куда?

— В мои сны.

— Мужчины?

— Нет. Женщины, а в основном дети.

— Кто они?

— Те, кого я убил, понимаете? Я их узнаю…

Einsatzgruppen [186].

Когда Симона Крауса мобилизовали в Виннице, на Украине, он еще не знал этого слова. Оперативные группы. Для какого рода операций? Он наивно подумал, что речь идет о войсках специального назначения, о коммандос, которым поручали особые задания. В некотором смысле так оно и было, только эти люди не сражались. Их задачей было уничтожать безоружных штатских. И в невообразимых количествах.

Эти группы СС продвигались вслед за войсками вермахта и убивали все, что движется. Главным образом евреев, но также немало крестьян и их семей — так называемых партизан или сообщников партизан. В любом случае те были славянами. А в новом жизненном пространстве Германии нет места низшим расам…

— И что происходит потом? — продолжил Симон.

— Я убиваю их снова, понимаете? Тем же способом, что и в первый раз…

— То есть?

Симон Краус задал вопрос для проформы: таких историй он уже слышал сотни. Эсэсовец с выпученными глазами больше не мог сдержать бьющий его нервный тик. Он скорее бредил, чем говорил. Лет двадцати пяти, ангельские глазки, красавчик, которого так и хочется нарисовать…

— Их заставляют вырыть ров длиной метров двадцать… — начал объяснять он. — Потом велят раздеться и спуститься в яму, понимаете? Они должны лечь на живот рядом друг с другом, и поплотнее…

— Почему?

— Чтобы сэкономить место, понимаете? Раньше их приканчивали на краю рва, но они падали как попало… Теперь их аккуратно укладывают… Стреляют и приводят следующую партию… Им велят… Ну, в общем, то же самое…

Симон слушал, как эти душегубы описывают свои чудовищные действия, и старался убедить себя, что должен считать их своими пациентами. Последовали новые подробности. Эти парни приходили сюда исповедаться, облегчить душу. Но Симон не был священником: он не понимал и не прощал. Никакой пощады убийцам.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация