Мы можем объяснить некоторые индивидуальные предпочтения тех или иных сексуальных действий с помощью генетической изменчивости тактильных ощущений. Тонкости иннервации половых органов и других эрогенных зон у людей различаются
[259]. У некоторых гетеросексуальных женщин может быть больше нервных окончаний (или больше нервных окончаний определенного типа) во влагалище и меньше в малых половых губах и клиторе. У некоторых гетеросексуальных мужчин может быть больше нервных окончаний в пенисе и меньше в яичках и анусе. Но мы пока не знаем, действительно ли эти анатомические различия влияют на сексуальные ощущения или те или иные предпочтения в сексе. Вероятно, существуют врожденные различия в нервах и областях мозга, лежащие в основе сексуальных ощущений, но они не структурные и, следовательно, не поддаются обнаружению с помощью медицинского сканирования или даже микроскопа. Такие различия могут быть выявлены только путем измерения электрических или химических сигналов в соответствующих нейронах, которые передают и обрабатывают сексуальные ощущения. А значит, биологический вклад в наши индивидуальные предпочтения в сексе вносит не только мозг, но и нервы, проходящие через кожу и внутренние органы.
Глава
6
Антиподы панд
Самый приятный момент для родителей наступает, когда маленькие дети полностью забывают о вашем присутствии. Они считают заднее сиденье машины укромным уголком, в котором можно спокойно поболтать с друзьями, пока родители не слышат.
НАТАЛИ (8 лет): Какая у тебя любимая еда? У меня – маринованные огурцы! Обожаю маринованные огурцы!
ДЖЕЙКОБ (ее брат-близнец): Маринованные огурцы – страшная гадость, Натали. Лично я люблю сладкие гренки.
НАТАЛИ: Я тоже люблю гренки, но маринованные огурцы больше. Вкуснятина!
САРА (подруга Натали): Гренки – мерзость. Воняют тухлыми яйцами! Я люблю манго.
ДЖЕЙКОБ: Фу! Манго же склизкие!
НАТАЛИ: Ничего подобного. Дурак ты, Джейкоб.
ДЖЕЙКОБ: Нет, это ты дура, потому что любишь дурацкие соленые маринованные огурцы!
Как вы понимаете, этот спор можно вести бесконечно. Тут нет никакой моральной составляющей, людям просто нравятся разные блюда. И невозможно убедить кого-то изменить вкусовые предпочтения – ни аргументами, ни оскорблениями. Тем не менее разговор о еде на заднем сиденье может длиться добрых полчаса, всю дорогу из школы до дома, прерываясь только на вопли восторга или отвращения.
Много лет спустя, когда я оказался на сайте OkCupid в поисках пары, я с удивлением заметил, что, стараясь передать свою уникальность, почти каждая женщина на сайте потратила немало слов на описание любимой еды
[260]. Я понимаю, почему люди обращаются к теме еды, когда говорят о своей индивидуальности. У каждого человека есть набор пищевых предпочтений, и их легко сформулировать. Тем не менее помню, как я подумал: “Эй, Балтиморская милашка! Ты любишь острую пищу и слабое пиво, но терпеть не можешь майонез, горчицу и яйца всмятку. Ну хорошо. Только мне что с того? Неужели у нас ничего не выйдет, если тебе нравится сыр с плесенью, а мне чеддер?” И, как обычно, я сразу представил себе сайты знакомств для других существ:
ГИГАНТСКАЯПАНДА1982: Я люблю бамбуковые побеги. Вообще-то, я больше ничего и не ем. Только бамбуковые побеги.
СЫЧУАНЬСКАЯПАПАНДА: И я! Хочешь, пожуем бамбук и расслабимся?
Когда речь заходит о еде, люди – антиподы пандам. Гигантские панды занимают небольшую экологическую нишу – туманные леса юго-запада Китая – и едят только бамбук. Люди распространились по всему земному шару, от полярных регионов до тропиков, и поэтому наш вид развил способность питаться самыми разными растениями и животными. Мы полностью всеядны. Как вид, мы не можем быть слишком привередливыми, когда речь заходит о еде. Мы должны приспосабливаться к доступной пище путем обучения, что приводит к значительной индивидуальной изменчивости. Это главная причина, по которой пищевые предпочтения так важны для человеческой индивидуальности.
Подтверждение этому можно увидеть и в бытовом языке. Фраза “иметь хороший вкус” означает иметь определенные склонности и предпочтения, в том числе в совершенно несъедобных областях: в музыке, книгах – словом, в том, что вас определяет. Вкус стал означать индивидуальные предпочтения в целом, а не только связанные с едой. И это не особенность английского языка. Например, испанский глагол gustar, “нравиться”, происходит от латинского gustare, “пробовать на вкус”, как и английские слова gustatory (вкусовой) и gusto (с аппетитом или энтузиазмом).
Чтобы понять, как пищевые предпочтения людей стали настолько разнообразными, необходимо изучить нейробиологическую основу вкусовых ощущений. В повседневной речи, когда мы говорим, что нечто “вкусное”, мы имеем в виду не только пять основных вкусов, определяемых рецепторами языка (сладкий, соленый, кислый, горький и умами), но и единое ощущение вкуса, которое объединяет во рту запах, вкус и осязание. Когда мы говорим “вкус”, мы имеем в виду именно это
[261]
[262]. Чтобы избежать путаницы, я буду использовать слово “вкус” в узком смысле пяти основных вкусов, а слово “аромат” – имея в виду совокупный результат соединения всех ощущений, которые возникают, когда мы кладем в рот еду.
Большинство людей, которые обращаются к врачу с жалобами на потерю чувства вкуса (это может произойти в результате травмы головы, побочных эффектов лекарств, инфекции или по нескольким другим причинам), на самом деле потеряли обоняние
[263]. Если капнуть им на язык соленую, кислую или сладкую жидкость, они ощутят вкус как обычно, доказав тем самым, что чувство вкуса не утрачено. Это удивительно: вы же никогда не пойдете к врачу с жалобой на потерю слуха, если на самом деле ослепли. Вы никогда не сообщили бы, что не чувствуете ног, когда на самом деле оглохли, просто перепутали одно чувство с другим. Тот факт, что отсутствие обоняния часто воспринимается как отсутствие вкуса, подчеркивает, насколько эти чувства сочетаются в нашем опыте.
