Так, Карен и группа родителей собрали 40 000 долларов, чтобы открыть организацию Cooke Foundation, теперь называемую Cooke Center, одно из крупнейших в Нью-Йорке учреждений, ориентированных на инклюзивное образование для детей-инвалидов. С самого начала она была открыта для детей всех социально-экономических слоев общества. Это была нерелигиозная организация, но началось все с архиепископства Нью-Йорка: Карен Робардс убедила директора специального образования при церкви предоставить им помещение. Это были два больших общественных туалета, они были отремонтированы и трансформированы в два класса одним из участников группы поддержки – подрядчиком, который выполнил все работы по себестоимости. «Если бы кто-нибудь сказал мне, что я собираюсь провести следующие 20 лет, занимаясь строительством Cooke Center, я бы сказала, что они сошли с ума, – делилась Карен. – Но мы встретили других людей, сплотились, а затем у нас появилась общая миссия. Как только у вас появится этот огонь в душе, вы сможете справиться с эмоциональным опустошением, которое мы отрицали. Эта работа засасывает».
Они наняли двух учителей специального образования: «По одному на, так сказать, каждую уборную», – рассмеялась Карен. Принцип с самого начала был в том, что их дети должны проводить время со здоровыми детьми, поэтому на занятия по некоторым предметам они записывали их в государственные школы, а другие преподавали в Cooke Center. Дэвид продолжал посещать как Cooke Center, так и государственную школу, став первым ребенком-инвалидом в Нью-Йорке, который ходил в обычный класс. «У него должно быть место в обоих мирах, – сказала Карен. – Джейсон Кингсли и его родители распахнули множество дверей. Мы смогли войти в эти двери. Чем младше дети, тем более полноценно они могут быть включены в обычные классы, потому что младшие школьники изучают только цвета и некоторые социальные навыки. По мере развития разрыв между ними становится все больше, и нашим детям действительно нужно сосредоточиться на жизненных навыках. Как записаться в спортзал? Как снять деньги в банкомате? Вещи, которые другие дети осваивают походя, от наших детей требуют усилий. Поэтому мы работаем над развитием этих навыков, чтобы они могли быть включены не только в образование, но и в жизнь».
Когда Дэвиду исполнилось семь лет, у Робардсов родился второй ребенок, Кристофер, шустрый и активный. В 13 месяцев у него начались приступы и в конце концов развилась эпилепсия; он часто бывал при смерти, когда приступы продолжались почти постоянно и не поддавались блокаде. «Я все время думала: „О, ну если это всего лишь припадки, а мы справились с синдромом Дауна, сможем справиться и с этим“, – сказала Карен. – Но это были не просто припадки». У Кристофера были задержка когнитивного развития, умственная отсталость, задержка речи и проблемы с моторикой. «Я не плакала из-за Дэвида, – сказала Карен. – Но из-за Кристофера я плакала не переставая. Как такое могло случиться дважды в одной семье?» Позже у Кристофера будет диагностирована частичная агенезия мозолистого тела, соединительной структуры между левым и правым полушариями мозга. Нормальное мозолистое тело примерно в 10 000 раз больше, чем у Кристофера. Синдром, возможно, был вызван вирусом, которым заразилась Карен в первом триместре беременности.
«Проблема синдрома Дауна, – говорит Карен, – в том, что большинством детей перестают заниматься раньше, чем находится решение их проблемы». У Кристофера есть некоторые сильные стороны характера и некоторые явные недостатки. Когда я познакомился с Робардсами, Кристофер только научился раскладывать пасьянс на компьютере, чего никак не мог сделать Дэвид. Зато Дэвид чрезвычайно эмоционально развит; Кристофер никогда не проявлял большого интереса к другим людям и в Рождество мог не заметить, что это особенный день. «В течение примерно пяти лет у него случались приступы, – рассказывала Карен. – Мы не могли выйти из дома, не беспокоясь, как бы чего не случилось. Так что это было напряжение другого рода – не то, что связано с нашим первым ребенком».
Когда проблемы Кристофера начали выступать, Карен снова забеременела, и, когда мальчику было 18 месяцев, родилась Кейт, здоровая девочка. Когда Кейт была маленькой, ей было трудно общаться с Кристофером, и она сблизилась с Дэвидом, несмотря на девятилетнюю разницу в возрасте. «Когда Дэвид заметил, что она превосходит его, он стал усиленно соревноваться с ней, и не всегда по-доброму», – сказала Карен. В то время как Робардсы боролись с этой ситуацией дома, Cooke Center, который они продолжали курировать, рос и развивался. Когда я посетил центр, через 20 лет после его создания, там работали 186 сотрудников. «Вы не можете научиться жить в обществе, если вы изолированы от него, – сказал Том об инклюзии. – Ты учишься у своих сверстников не меньше, чем у учителей». Карен поделилась: «Специальное образование – это набор услуг, которые могут быть предоставлены везде. Но их нужно предоставить. Вы не можете просто забросить ребенка в обычный класс, не обучив специальным навыкам преподавателя или не создав дополнительную поддержку. Наш слоган в Cooke: „Вместе мы можем больше“. Здоровые дети учатся сопереживанию; они учатся ценить разнообразие». Cooke теперь помогает чартерным школам с программами для детей с особыми потребностями, обучает работников государственного сектора и ассистентов, специалистов инклюзивного образования. Cooke также работает с корпорациями, чтобы обеспечить работой детей-инвалидов.
Дэвиду было 23, когда я познакомился с Робардсами, и он занимался сбором средств для Международного общества синдрома Дауна. Он прошел стажировку в новостном агентстве и Sports Illustrated. «Они заставили его архивировать материалы журнала после публикации выпуска, – сказал Том. – Никто больше не хотел делать такую работу. А ему это нравилось». Он жил полунезависимо, под присмотром. Как и Джейсон Кингсли, он в одиночестве стоял на верхнем полюсе своей болезни. «Дети с синдромом Дауна, которые хорошо социализированы, острее чувствуют, что они отличаются от здоровых, – сказала Карен. – Дэвид уже давно сказал, что ему нужна работа, квартира и жена. Мы сказали, что можем помочь ему с двумя первыми пунктами, а с третьим он справится сам».
Сама личность Дэвида была его лучшим и привлекательным качеством. «Я всегда говорила, что Дэвид пойдет очень далеко, потому что он такой очаровательный. Когда он просто смотрит на тебя своими голубыми глазами, – она покачала головой и засмеялась от удивления, – если он встретит кого-нибудь и узнает, что родственник этого человека болен, в следующий раз обязательно спросит, к примеру: „Как твой отец?“ Если он говорит по телефону, то всегда спрашивает, как поживает кто-то из знакомых. Он спрашивает у моей сестры: „Как дела у девочек?“ В нем много любви». Том согласился, поясняя: «IQ измеряет два параметра: математическое мышление и языковые способности. Но ведь у вас есть еще эмоциональный интеллект. У Дэвида очень развита эмпатия: он остро ощущает, что чувствуют другие люди. Может быть, не то, что они думают, но то, что чувствуют. Мы все знаем, что у нас есть сильные и слабые стороны. Я никогда не смогу играть в баскетбол. Это грустно, когда ты понимаешь, что ты другой? Или ты просто примиряешься с этим в контексте собственной личности?»
Когда Дэвид окончил среднюю школу, государственное специальное образование отменили. «Программа среднего образования – это очень мало», – сказала Карен. В конце концов они нашли школу в Пенсильвании, где Дэвид мог учиться, и в 21 год он впервые уехал из дома. Это было нелегко и для Дэвида, и для его родителей. Когда я познакомился с Робардсами, Дэвид только начал принимать эффексор в связи с эмоциональным переживанием из-за неудачного романа. Ему нравилась девушка с синдромом Дауна в его школе. Она принимала его знаки внимания, но у нее уже был парень, который был другом Дэвида. Когда Дэвид отстранился от них обоих, он ощутил жуткую тревожность. У Дэвида есть множество друзей и картотека Rolodex, с которой он работает каждый день. Карен сказала: «Дэвид – гуру мобильного телефона, и ему нравится поддерживать отношения, но он также любит порядок. Так что встреча с вами, вероятно, была бы поставлена на вечер вторника. Каждый вторник вечером он будет звонить вам. Нам – по воскресеньям и средам. „Дэвид, ты не мог позвонить в другой вечер?“ – „Нет. Вы же записаны по воскресеньям и средам“. Я думаю, что жесткие рамки помогают ему поддерживать стабильное состояние. Мне нравится знать, что я буду делать в любой день, и он такой же».
