Исследования, проведенные в Англии и Австралии, показывают, что когнитивно-поведенческая и другая небиологическая терапия может уменьшить или отсрочить появление симптомов
[896]. Антиоксиданты и другие нейропротекторы, такие как омега-3 жирные кислоты, помогают отсрочить начало психоза без побочных эффектов
[897]. «Кажется, неважно, каково именно вмешательство, – говорит Макглашан. – Когнитивно-поведенческая терапия работала так же хорошо, как медикаментозное лечение. Если удержать людей вовлеченными в терапию и отношения и бросающими вызов симптоматике, можно отсрочить или предотвратить наступление психотического приступа. Возможно, при этом мы предотвращаем потерю сформированных связей в головном мозге»
[898]. Родственники людей с высоким риском развития шизофрении должны понимать, на что следует обращать внимание, и врачам стоит часто встречаться с пациентами, поскольку психоз может развиться за несколько дней. Если антипсихотики не следует принимать, пока нет психоза, то развитие тревожных состояний и депрессии стоит жестко пресекать. Весной 2012 года специалисты отказались от идеи внести в DSM-5 (диагностическое и статистическое руководство, «библию» западной психиатрии) продромальную фазу как отдельную нозологическую единицу под названием «синдром риска психоза» или «синдром ослабленного психоза»
[899], что дало бы врачам индульгенцию на «агрессивное» лечение пациентов. Поскольку степень риска психоза у конкретного человека очень трудно измерить, создатели новой редакции DSM в конечном счете решили, что вероятность ненужного, стигматизирующего и вредоносного лечения не стоит повышать. Целесообразно назначать людям из группы риска развития шизофрении безопасные вмешательства и тщательный мониторинг, но проблему стигматизации нельзя игнорировать, поскольку она касается как самооценки, так и медицинского страхования. Макглашан писал: «Итог для меня состоит в том, что риск психоза следует рассматривать как истинное психическое расстройство; это реально, и это очень опасно игнорировать». Однако Джон Кристал отметил: «Чем раньше человек заболевает каким-либо психическим расстройством, тем менее ясно, с чем мы имеем дело. Раннее вмешательство почти всегда желательно, но и опасно – иногда настолько опасно, что нежелательно. То, что делается в DSM – вопрос моды, как, например, длина юбки. Но у нас дихотомическая медицинская система. Хорошие врачи будут лгать о симптомах своих пациентов, чтобы обеспечить им страховку и лечение, если они кажутся больными, а плохие будут наказывать пациентов, опираясь на DSM»
[900].
Даже при ранней диагностике проблемой может стать поддержание лечения в течение всей жизни. Либерман рассказывает о пациенте, которого лечил в начале своей карьеры: «Ему был 21 год, университет из Лиги плюща, лучший на курсе, популярный, спортсмен, казалось, был обречен на успех. У него развились психотические симптомы, я диагностировал шизофрению и начал лечить. Мы добились почти полной ремиссии. Затем он захотел вернуться в университет, ему не нравились лекарства, и он перестал их принимать. И снова заболел, вернулся к нам, мы лечили его, он поправился, вернулся к занятиям и снова пережил рецидив. Мы лечили его, был прогресс. Затем все снова повторилось. В следующий раз он уже не поправился. Потом так и не восстановился»
[901].
Джордж Кларк – физик в Массачусетском технологическом институте, работающий в области теоретической астрофизики; он добряк и почти полностью занят интеллектуальной деятельностью
[902]. Его жена Шарлотта закалена тяжелыми жизненными событиями, она одновременно осуждающая и сочувствующая, как если бы у нее была привычка отмечать у всех слабости и затем прощать их. У нее ярко-голубые глаза в очках в проволочной оправе, аккуратно уложенные белоснежные волосы и умелые руки, которыми она активно жестикулирует при беседе. Им обоим было по 80 с чем-то, когда мы встретились, и я увидел, с какой благодарной легкостью Джордж передал Шарлотте решение их семейных проблем.
