На момент свадьбы в 1980 году у каждого из них была проблемная дочь. У Джорджа была 19-летняя Джеки, которой за четыре года до того диагностировали шизофрению. Дочь Шарлотты Электа, того же возраста, что и Джеки, была несобранной и странной, но диагноз не получала еще на протяжении 18 лет. Шарлотта сказала мне, что Джорджу было труднее, чем ей, поскольку на Джеки когда-то можно было возлагать большие надежды, в то время как Электа странной была всегда. «В тот день, когда я ее родила, я уже поняла, что она не такая как все, – вспоминает Шарлотта. – Она была вялой, как мешок с сахаром». Шарлотта пыталась быть для нее такой же матерью, как и для других детей, но установить контакт было трудно. «Она была рассеянной. Другие дети боялись ее; они видели эти странности». Семья жила в Пакистане, потому что отец Электы работал на USAID. Старшие дети делали успехи в международных школах, а Электа в пять лет не осмысляла происходящего. Год спустя отец был переведен в Иорданию. Она пошла в американскую школу в Аммане, с ней занимались специалист по коррекционному обучению и мать. «К восьми годам она научилась читать, – говорит Шарлотта. – Но она не была заинтересована; на самом деле она вообще ничем не интересовалась».
Когда Электе было девять лет, ее отец внезапно умер от сердечного приступа, и Шарлотта перевезла семью в Вашингтон, округ Колумбия. Над девочкой издевались в местном четвертом классе; Шарлотта отправила ее в специальную школу, которая помогла ненадолго. К 14 годам она вышла из-под контроля. «Она трахалась, извините за выражение, с кем попало, и проваливала экзамены, – вспоминает мать. – Поэтому я отправила ее в школу-интернат. Она была там очень несчастна. Я сказала: „Мне плохо от того, что плохо тебе. Но нужно окончить среднюю школу“. Так что она получила диплом. Затем она сказала, что станет парикмахером. Я подумала: „Парикмахером?!“ Но она полюбила это и делала это хорошо. Это были ее лучшие дни. Но медленно, медленно она сходила с ума».
Одним ясным октябрьским утром Шарлотта позвонила Электе, которой тогда было 37, и услышала: «Я не могу разговаривать по телефону». Шарлотта сказала: «Приходи, выпьешь у меня чашку кофе». Приехав, Электа сказала, что не может говорить в доме, и Шарлотта предложила прогуляться. Электа не стала говорить и на тротуаре; она могла говорить, только если они шли посреди дороги. Пока они уворачивались от машин, Электа объяснила, что мафия в Массачусетском технологическом институте преследует Джорджа, и он может быть членом группировки. Несколько месяцев спустя Шарлотте позвонили: один из друзей Электы нашел ее в тренажерном зале плачущей, свернувшейся калачиком в позе эмбриона. Подруга отвела ее в отделение неотложной помощи, где врачи пытались сделать ЭКГ. Электа стала кричать и биться. Она оказалась в психиатрическом отделении, где ей наконец поставили диагноз «шизофрения»; у нее выявили и алкогольную зависимость.
В последующие годы психоз Электы подавляли при помощи лекарств, но она страдала от бесконечных побочных эффектов. Ее вес увеличился до трехсот фунтов. «Она едва может ходить, – говорит Шарлотта. – А раньше она была самой красивой в семье». Ее речь стала медленной, она подолгу спала. Она встретила больного шизофренией Тэмми, и у них начались романтические отношения. Затем, в начале 2006 года, после десяти лет приема клозапина, состояние Электы начало ухудшаться. «Я помню, как спросила ее: „Ты не принимаешь лекарства, да?“ – вспоминает Шарлотта. – Она ответила очень агрессивно: „Они мне не нужны!“» В октябре она перестала открывать дверь и отвечать на звонки. Ни Тэмми, ни Шарлотта не знали, что происходит. «У нее была кредитная карта на мое имя, – рассказывает Шарлотта, – и я запросила выписку, чтобы понять, где она, и убедиться, что она еще жива, но, когда с карты оказалось списано 10 тысяч долларов, мне пришлось ее заблокировать».
Наконец Шарлотта убедила судью разрешить полиции взломать ее дверь. «Раковина была засорена, везде было много еды, кишащей личинками. Мне пришлось дважды обращаться в суд, чтобы госпитализировать ее, а когда она оказалась в больнице, то даже не могла помыться самостоятельно. Две медсестры должны были удерживать ее во время мытья. Но постепенно лекарства начали действовать. Она начала мыться, а потом стала радоваться тому, что увидела нас». Электа, которой сейчас 50, не работала с момента срыва. «Она все еще способна стричь, но не так хорошо, как раньше, – говорит Шарлотта. – Я прошу ее время от времени подстригать меня, и она подстригает Тэмми. Это частично поддерживает ее существование».
Шарлотта и Джордж были друзьями детства, давно потерявшими связь. Когда Шарлотта овдовела, а Джордж развелся, они снова сошлись. Они намеренно купили дом, в котором было недостаточно места для их дочерей. «Джеки была красивой, энергичной и популярной, – рассказывает Шарлотта. – У нее были признаки отцовского ума. Она была блестящей флейтисткой и чемпионкой по шахматам». Когда Джеки исполнилось 15, математика, которая так легко давалась ей годом ранее, неожиданно стала для нее непостижимой, и Джордж обнаружил, что не может объяснить ей простые уравнения, которые она когда-то объясняла ему. Джордж обратился к главному врачу в Массачусетском технологическом институте, который сказал, что у Джеки шизофрения. Мать Джеки бросила их, разрушив брак, который и без того уже расшатался.
Когда Шарлотта и Джордж сошлись, Джеки было 19, и ее только что выселили из общежития. «В то время я сама решала, буду ли жить с Джорджем, – вспоминает Шарлотта. – Я решила, что готова к этому. Джеки должна была принимать торазин, но на самом деле она спускала его в унитаз. В первый вечер после моего переезда к ним Джеки во время ужина швырнула тарелку через комнату. Ни до, ни после этого никто так за моим столом себя не вел». Шарлотта начала устанавливать правила. Вскоре после того, как Джеки исполнилось 20, Шарлотта попросила ее заправить кровать, и та взорвалась. Джордж услышал крик и спустился вниз. «Он очень сильный, – говорит Шарлотта. – Как и она. Он взял ее за оба запястья; она плюнула ему в лицо. Он продолжал держать ее. Наконец она сказала: „Папа, я не понимаю, что не так“».
Несколько месяцев спустя Джеки поехала автостопом из Массачусетса в Нью-Йорк к своей матери, чтобы устроить ей сюрприз. На вопрос матери о том, как прошла поездка, она ответила, что ее «всего лишь пять раз изнасиловали». Шарлотта говорит: «Конечно, вы никогда не знаете, во что верить. Вы не знаете, что произошло, и она тоже». В последующие годы Джеки находилась в психиатрических больницах, общежитиях и других заведениях, которые менялись в зависимости от течения ее психоза. В конце концов появился клозапин. «Теперь, на фоне терапии, она вполне мила», – говорит Шарлотта.
К моменту моей встречи с Джеки ей было 49, она уже 15 лет принимала клозапин и жила в общежитии с семью другими женщинами. Она проводила время, участвуя в дневной программе, которую она называла «клуб». Если соцработник считал необходимым, ее госпитализировали на несколько дней или недель. В отличие от большинства больных шизофренией, Джеки не страдает ожирением от антипсихотических препаратов. Она играет в теннис, плавает милю каждый день и занимается йогой. Она – противоположность меланхоличной и медлительной Электы.
Каждую субботу Шарлотта и Джордж проводят с Джеки и Электой. Электа часто приводит с собой Тэмми; Джеки иногда приводит одну из женщин из «клуба» или из группы. «К счастью, Джеки и Электа любят друг друга так, как вообще способны кого-то любить больные шизофренией, – говорит Шарлотта. – Не могу сказать, что я больше не хочу быть для них матерью. Но когда вам 81 год, вам не нужно заботиться о своих детях, как если бы они были пятилетними девчонками. Я даже не уверена, что это делает их счастливыми. Электа помнит, как хорошо было быть здоровой, и это не прибавляет ей счастья. А у Джеки нет даже этого».
