Малькольм Тейт, человек с тяжелой параноидной шизофренией, в течение 16 лет угрожал убийством своим родным, пока они терпеливо пытались найти ему лечение. Он был неоднократно госпитализирован, неоднократно преждевременно выписывался и сам не принимал лекарства. Наконец в декабре 1998 года мать и сестра выгнали его из их дома в Южной Каролине, и сестра застрелила его у дороги, а затем расплакалась. «Мне было страшно, что однажды Малькольм потеряет рассудок и навредит мне и моей дочери, и я просто не знала, что еще делать», – сказала она в суде. Ее приговорили к пожизненному заключению
[929].
В семье Розмари Баглио шизофрения присутствует в нескольких поколениях
[930]. Ее дядя вернулся домой со Второй мировой войны немного «тронутым». Он жил с семьей Розмари в Молдене, рабочем ирландском пригороде Бостона, и в детстве Розмари любила заходить в его комнату. В хорошие дни он включал магнитофон и показывал детям, как надо танцевать ирландский степ. В плохие дни он спорил со своими галлюцинациями. Когда Розмари было под 30, ее 17-летний брат Джонни заболел психозом. Розмари говорила матери, что что-то не так, но мать ее не услышала. Когда Джонни начал разбивать вещи, именно Розмари отвезла его в больницу общего профиля штата Массачусетс. «Мама никому не позволяла навещать его, кроме членов семьи, – вспоминает Розмари. – Мы никогда не говорили никому, что он болен. Так что Джонни просто потерял связь со всеми».
У Розмари всего было девять детей. Ее третий, Джо, был первым мальчиком. «У него были красивые каштановые волосы, мягкие карие глаза и ямочки, и он был такой сладкий, – рассказывает она. – Все любили Джо». В средней школе у Джо начались проблемы. Родители думали, что он употребляет наркотики. Успеваемость упала. Он не спал ночами. «Наконец, когда ему было 17, я сказала ему: „Мы с папой отведем тебя на обследование. Надо выяснить, что происходит“. Он был в ужасе». В тот же день у него случился первый настоящий срыв. «На кухне была длинная кладовая с окном в конце, а шкафы были все стеклянные, – говорит Розмари. – Придя домой, я увидела, что все разбито, а потолок кухни забрызган кровью».
Розмари нашла его в больнице с поврежденной артерией предплечья. Джо сказал: «Прости, мам, мне очень жаль». Она расплакалась, и он добавил: «Лучше здесь буду я, чем кто-то из моих сестер». Он провел в больнице месяц.
Розмари решила не повторять поступок своей матери, которая изолировала больного Джонни. «Мне было очень плохо, но он был болен, и точка. Я заранее знала, что это». Джо окончил среднюю школу и стал работать в магазине фотографии. Затем однажды Розмари позвонили: Джо бежал по дороге среди машин и бессвязно кричал. Когда он выписался после госпитализации, Розмари решила поселить его в реабилитационном центре, но в тот же год у него снова случился психоз. Комиссия психиатрической клиники «Три-Сити», в ведомстве которой находился Молден, настаивала на том, что он не болен настолько, чтобы его госпитализировать, так как знает свое имя и адрес. Он жил на бесплодном скалистом склоне недалеко от Молдена; Розмари не разрешила ему вернуться домой, потому что боялась, что он причинит вред братьям и сестрам. «Можно ли принести в жертву восемь детей ради больного? Он настолько тонкий внутри, что, если бы он кого-нибудь обидел, то как бы он смог с этим жить? Я должна была защитить и его».
Чтобы сохранять контакт, она обещала Джо оплачивать сигареты; она давала ему денег только на одну пачку в день, поэтому ежедневно он вынужден был приходить к ней домой. «Я убеждалась в том, что у него есть еда, давала ему деньги, и он уходил», – говорит она. Ее муж Сол не смог справиться с болезнью сына; 30 лет спустя Розмари настояла, чтобы я беседовал с ней в доме ее дочери, потому что муж будет раздавлен, если услышит, что она говорит об этом. «Наступил День благодарения, и было очень холодно, – вспоминает Розмари. – Я сказала секретарю суда: „Я должна попасть к судье сегодня“». Тем временем Розмари сказала Джо, что ему придется забрать деньги на сигареты в здании суда. Она подтащила его к судье. «На его кроссовках не было подошв. Он был грязным, оттого что лежал всю ночь на земле. Я сказала судье: „Разве можно благодарить кого-то, зная, что ваш сын так живет?“ Судья разрешил недобровольную госпитализацию». После того как его состояние стабилизировалось, Джо был отправлен к 80-летним родителям Сола в Сомервилль в пяти милях оттуда. Для поддержания хорошего состояния Джо нужно было делать ежедневные инъекции проликсина в Молдене. «В первый день он отправился на автобусе из Сомервилля в Молден, – воспоминает Розмари. – Он ждал, ждал, но там никого не было. Сел в автобус, вернулся в Сомервилль. Он приезжал так три дня, но сотрудник был болен, а нам об этом не сказали. Джо так и не получил назначенное. На четвертый день у него начались галлюцинации. У родителей Сола он пошел на задний двор и стал ползать по земле, как животное. Мой тесть вышел на заднее крыльцо. Он сказал: „Джои, заходи, дедушка тебе поможет“. Джои напал на своего деда с такой жестокостью, что тому пришлось сделать операцию на мозге; если бы он умер, Джо был бы обвинен в убийстве. После этого его на год отправили в государственную больницу Бриджуотера для душевнобольных».
«Он действительно был болен, – сказала Розмари. – Потом в клинике обнаружили, что у него закончилась страховка. Уже на следующий день он был чудесным образом излечен и собирался возвращаться домой. Я сказала: „Если кому-то будет причинен вред из-за того, что вы делаете сегодня, я подам на вас в суд и буду судиться с вами за каждую копейку, которую стоит это место“». Джо перевели в другую больницу, где ему стало лучше настолько, чтобы выписаться. К этому времени ему было уже за 20. Розмари была готова принять его дома, но в этом случае он потерял бы социальную поддержку, предоставляемую только тем, кому некуда идти. Наконец она поселила его в реабилитационном центре вместе с его дядей Джонни. В последующие годы он занимался фотографированием других жителей центра. Эти фотографии поражают как пустотой, которую они передают, так и добротой, с которой он относился к тем, кого фотографировал. Еще он рисовал – он умел это с детства. У его первого психиатра все еще хранится картина, нарисованная Джои в ее кабинете, чернильная зарисовка его самого. «Присмотритесь внимательней, – сказала врач, показывая мне картину. – Здесь есть еще человек возле уха Джо. Это голоса, шепчущие ему что-то».
5 апреля 2007 года Джонни подавился куском мяса и умер. Два дня спустя у Джои был диагностирован рак легких. «Как только ему поставили диагноз, мы перевезли его прямо домой, плюнув на последствия, – сказала Розмари со слезами в голосе. – Каждый день ему делали химиотерапию. Потом нашли метастазы в мозгу, начали другой вид химиотерапии. Затем были снова поражены легкие. И он никогда не жаловался. Джои сказал мне: „Мама, я не собираюсь это делать. Если я борюсь, позволь мне бороться. Но если я перестану, пожалуйста, позволь мне перестать“. Это и случилось. Он ушел, когда я сидела рядом с ним». Джонни и Джо похоронены рядом.
