В середине XX века об изнасилованиях не сообщалось, потому что женщины опасались неблагоприятных последствий, если они расскажут об этом
[1210]. Одна беременная жертва изнасилования 1950-х годов сказала: «Если какой-то мужчина не хотел, чтобы его сочли отцом, он заставлял пятерых своих приятелей поклясться, что те занимались сексом с этой девушкой. Женщина, признанная в результате этого неразборчивой в связях, не имела возможности противостоять такому человеку, при этом на нее и так обрушивалось море позора за то, что она родила ребенка вне брака». Возникновение психоанализа не помогло. Хотя Фрейд мало писал об изнасиловании
[1211], его последователи видели в насильнике человека, страдающего извращенным, неконтролируемым сексуальным аппетитом, подпитывающим «естественный» мазохизм женщин. Еще в 1971 году криминолог Менахем Амир писал, что женщины «желают, чтобы мужчины ими жестоко овладевали и агрессивно управляли»
[1212], и приходил к выводу: «Жертва всегда является причиной преступления».
Возмущенные феминистки 1970-х годов первыми стали утверждать, что изнасилование – это акт насилия и агрессии, а не эротическое приключение. Знаменитая книга Сьюзан Браунмиллер 1975 года «Против нашей воли: мужчины, женщины и изнасилование»
[1213] утверждала, что изнасилование не имеет ничего общего с желанием, а связано исключительно с доминированием. Она предположила, что изнасилования случаются гораздо чаще, чем считалось ранее, в результате разницы во власти между мужчинами и женщинами, и призвала к принятию «свободных от пола» законов
[1214], которые очистили бы изнасилование от его сексуального содержания, чтобы опровергнуть идею о том, что в этом участвуют обе стороны.
Американский закон определяет изнасилование как «половой акт, совершаемый мужчиной с женщиной, не являющейся его женой, против ее воли и с применением силы»
[1215]. Феминистки атаковали это определение, расширив его и включив в него секс без согласия в отношениях и браках, сексуальный контакт, совершенный против воли и в любой форме, а не только проникновение полового члена в вагину, исключив бремя доказательства того, что это было вызвано непреодолимой силой, и устранили указание на конкретный пол. Новый взгляд на изнасилование подразумевал сексуальную агрессию со стороны нападавшего и принуждение к контакту даже после того, как были произнесены слова, означавшие отказ. Мишель Фуко сказал о сексуальных отношениях: «В принципе, нет никакой разницы между тем, чтобы ударить кулаком в лицо или ввести пенис в половые органы»
[1216]. Удар по лицу – это насилие, использующее механизмы насилия; изнасилование – это насилие, которое бросает тень на аппарат любви. Изнасилование нарушает как интимное, личное, так и внешнее, социальное. Оно не является ни чисто сексуальным, ни чисто насильственным; это унизительное выражение разницы во власти, которая агрессивно объединяет эти два мотива и поведения.
Как медицинские работники, так и сотрудники правоохранительных органов в настоящее время проходят широкую подготовку по реагированию на доказательства изнасилования. Юридические определения по-прежнему варьируются от штата к штату
[1217] и не всегда совпадают с определениями, используемыми ФБР и другими федеральными агентствами. Определения в разных странах разнятся еще шире, и многие страны классифицируют насильственное мужеложество как гораздо менее серьезное преступление, чем насильственные половые отношения между полами
[1218]. Поскольку мое внимание уделяется женщинам, которые воспитывают детей, зачатых в результате изнасилования, я не разговаривал с мужчинами, детьми и женщинами в постменопаузе, которые подверглись изнасилованию, хотя и они, несомненно, испытали унижение, будучи вынужденными подчиниться большей силе.
Как другие движения за общественное сознание изменили опыт воспитания ребенка с ограниченными возможностями, так и феминизм изменил опыт воспитания ребенка, зачатого в результате изнасилования. Идея «гордой жертвы» казалась бы смехотворной всего несколько десятилетий назад, ведь, как и все травмы и отступления от нормальности, быть изнасилованным тоже считалось позором. Поскольку преступление так редко признавалось или обсуждалось, за него редко привлекали к уголовной ответственности. Феминистские определения изнасилования направлены на опровержение предположения о виновности жертвы. Такие термины, как «сексуальное насилие» и «преступное сексуальное поведение», указывают на примат насилия и переключают наше понимание изнасилования от концентрации на том, что переживает женщина, на внимание к тому, что делает мужчина.
