Недавнее исследование определило «принудительное деторождение как оружие из арсенала власти и контроля»
[1294]. Многие женщины, которые были изнасилованы в рамках отношений, говорят об изнасиловании как о средстве, используемом мужчиной, чтобы держать женщину под пятой, это классическая уловка доминирования, когда жена «боса и беременна». Женщины, участвовавшие в опросах, говорили по-разному: «Он насиловал меня, чтобы я все время беременела, потому что знал, что я никогда не оставлю детей»
[1295] или «Он владеет тобой, когда у тебя есть ребенок от него; отчасти цель рождения ребенка – контроль над тобой». Поскольку дети таких матерей становятся свидетелями продолжающегося сексуального насилия, они с большей вероятностью получат психологические травмы и сами станут жертвами и виновниками сексуального насилия.
Хотя никто никогда не заслуживает изнасилования, действия женщины могут оказывать огромное влияние на ее безопасность. Однако некоторые женщины неоднократно попадали в крайне уязвимое положение. Большинство из нас ожидают плохих вещей, которые могут произойти, но некоторые способны реагировать только на события, которые уже произошли. Разговаривая со многими женщинами, родившими детей после изнасилования, я был поражен их неспособностью предвидеть вероятность опасности, связанной с их выбором. Все плохое, что случилось с ними, даже от рук предыдущих агрессоров, стало неожиданностью. Они не могли отличить людей, заслуживающих доверия, от тех, кому доверять не следовало. Им не хватало руководящей интуиции, и они были слепы к плохому характеру, пока он не проявлял себя. Почти все такие женщины, которых я встречал, в детстве не получали заботы и защиты. На самом базовом уровне они не знали, что такое заботливое поведение, поэтому они не могли его распознать. Некоторые отчаянно нуждались в любви и внимании, что делало их легкой мишенью. Большинство из них были настолько знакомы с пренебрежением или жестоким обращением, что соглашались с этим, когда встречались с кем-то; для многих насилие было синонимом близости. Некоторые из тех, кто активно стремился улучшить свое положение, просто повторяли свое прошлое; они то и дело оказывались в знакомом кошмаре.
Трудно представить, кем могла бы стать Минди Вудс, если бы ее дядя не начал развращать ее, когда ей было 10 лет
[1296]. Он жил по соседству в их маленьком городке на Среднем Западе. Он насиловал ее старшую сестру в течение девяти лет, а Минди – каждую неделю или около того в течение семи лет, иногда в то время, как его собственные маленькие дочери были в комнате. Он начал проделывать то же самое с их двоюродной сестрой, когда она была маленьким ребенком, но она положила этому конец в 13 лет, когда подала заявление в полицию. Детектив пришел, чтобы допросить Минди, но она промолчала. Ее дядя заключил сделку о признании вины, результатом которой стали общественные работы и штраф. «Моя бабушка видела все это, – вспоминала Минди, – и она просто называла меня и мою сестру шлюхами. 10-летние шлюхи, довольно сложно представить, не так ли?» На фотографиях третьеклассница Минди выглядит совсем маленькой девочкой. Через год после начала насилия она стала вдвое толще и к старшему классу средней школы весила 275 фунтов.
Минди поступила в колледж, но вернулась домой через три месяца. В 21 год она вышла замуж за «первого парня, который позволил мне плакать всю ночь и просто обнял меня». Она пыталась завести детей, но не могла забеременеть и не получала сексуального удовлетворения в браке. Она развелась в 25 лет и путешествовала по стране с водителем грузовика, с которым познакомилась в интернете, и в конце концов сама получила лицензию дальнобойщика. Стремясь подчиниться могущественным «хозяевам», она вошла в мир БДСМ (связывание, дисциплина, садомазохизм). «Такой меня сделал дядя. Он сформировал меня сексуально, – говорила она. – Не думаю, что это про то, что я снова хочу быть жертвой. Скорее я хочу понять, что я чувствовала, о чем думала и почему, черт возьми, я позволила ему это сделать».
БДСМ-отношения должны основываться на взаимности; рабыня соглашается быть ведомой своим хозяином, который предположительно относится к ней с уважением, даже когда он командует ее поведением. В поисках такого хозяина Минди познакомилась в сети с человеком из Мичигана; он оказался психопатом. «Вы можете быть тем, кто кого-то наказывает, устанавливает правила и ожидает, что вы их соблюдаете, и при этом оставаться любящим человеком, – рассказывала Минди. – Есть разница между наказанием и насилием. Предполагается, что хозяин испытывает любовь и уважение к покорному. Это называется „дар подчинения“». У мичиганца была эректильная дисфункция из-за диабета, и он никогда не имел половых контактов; вместо этого он насиловал ее вещами, в том числе метлой. Он держал ее запертой в доме и сказал, что соседям заплатили, чтобы они позвонили ему, если она попытается уйти. Ей потребовалось три месяца, чтобы сбежать. Она смогла выйти в интернет достаточно надолго, чтобы найти «место, созданное для спасения подобных ей покорных, нуждающихся в помощи», и люди оттуда отвезли ее в безопасный дом.
Когда она покинула безопасный дом, она пошла к подруге, Мейми, которая собиралась выйти замуж, и та попросила Минди стать подружкой невесты. Мейми была беременна и жила со своим женихом, который флиртовал с Минди, как показалось ей, по-дружески. «Все это происходило на глазах его будущей жены, и она смеялась, – вспоминает Минди, – так что я подумала, что это нормально». Минди заболела гриппом вскоре после прибытия и начала принимать кодеиновый сироп от кашля. Однажды ночью она проснулась, сонная и растерянная, и обнаружила, что жених Мейми занимается с ней сексом и шепчет ей на ухо, что он собирается сделать ее беременной. «Я думала, что это какой-то странный кошмар из-за кодеина», – сказала она. Минди научилась со своим дядей, как притворяться, что сексуальных посягательств не было, и, проснувшись утром, она продолжила заниматься своими делами, как обычно. Во второй раз он накрыл ей лицо подушкой, чтобы она не закричала. В третий раз, когда он кончал, вошла Мейми, и ее жених сказал, что делал Минди массаж из-за ее проблем со спиной. Минди оставалась молчаливой и покорной. «Я так боялась, – признавалась Минди. – Он знал, что я чрезвычайно уязвима, знал, что я не преследовала своего дядю в судебном порядке и что я не преследовала идиота в Мичигане, он знал, что ему просто все сойдет с рук». Минди осталась в доме и была подружкой невесты на свадьбе.
