В 1991 году Жорж Кангилем, историк науки, работавший над концепцией мутации, писал: «Разнообразие – это не болезнь; аномальное – не значит патологическое»
[1505]. Быть трансом, без сомнения, аномально; неустанно обсуждаемый вопрос заключается в том, является ли это также патологическим состоянием. Расстройство гендерной идентичности, или гендерная дисфория, было введено в обиход в качестве медицинской категории в 1980 году. Согласно критериям DSM-IV, для постановки диагноза ребенку требуется наличие четырех из следующих пяти симптомов: сильная и стойкая идентификация с противоположным полом, определяемая как желание быть или настаивание на том, что являешься человеком другого пола; постоянный дискомфорт по поводу биологического пола или чувство несоответствия гендерной роли этого пола, часто проявляющееся в переодевании; склонность к кросс-половым ролям в воображаемой игре с фантазированием о том, чтобы быть представителем другого пола; постоянное желание участвовать в типичных играх и развлечениях другого пола; предпочтение товарищей по играм другого пола
[1506]. Мальчики с таким диагнозом обычно предпочитают женскую одежду и прически, часто выбирают роль матери, когда играют в куклы, избегают грубых или спортивных игр и интересуются женскими персонажами, такими как, например, Белоснежка. Девочки с диагнозом часто демонстрируют крайне негативные реакции на просьбу носить платья, предпочитают короткую стрижку, часто ошибочно принимаются за мальчиков, склонны к грубым играм, любят спорт и таких фантастических персонажей, как Бэтмен. В эпоху, когда женщины могут работать в строительстве, а мужчины могут жениться на других мужчинах, типология гендерной идентичности в духе «Бэтмен vs Белоснежка» кажется редукционистской, но она все еще имеет значительную популярность в медицинской литературе. Данная диагностика не применима ни к одному человеку с интерсекс-состоянием.
В то время как большинство детей в раннем возрасте будут играть с игрушками, подходящими для любого пола, трансдети часто отказываются от игрушек, связанных с их биологическим полом. Хейно Мейер-Бахльбург описывает этих детей как «гендерно атипичных от рождения». Шкала гендерного поведения распределяет людей между полюсами крайней мужественности и крайней женственности. Типичные мальчики имеют стандартное отклонение 3,5–5 в сторону мужественности, а девочки – такое же в сторону женственности. Но трансдети будут иметь тенденцию к отклонениям 7-12 от нормы в противоположном направлении от их биологического пола. Другими словами, биологические мужчины становятся более женственными, чем большинство женщин, в то время как биологические женщины становятся более маскулинными, чем большинство мужчин. «Как будто их игра сродни выбору политической партии», – говорит Спэк. Взрослые люди с расстройством гендерной идентичности демонстрируют клинически значимый уровень дистресса или ухудшения социального и профессионального функционирования
[1507]. Некоторые дети без диагноза проявляют его признаки во время полового созревания или после него; и наоборот, только четверть детей с гендерной дисфорией демонстрируют полную кросс-гендерную идентификацию в подростковом возрасте
[1508]. Другими словами, иногда их игра ничего не говорит об их будущей идентичности, а иногда она значит все. Вот почему решения о том, как их воспитывать, настолько сложны и чреваты проблемами.
Многие профессионалы, которые работают с трансдетьми, считают, что общество в целом их подводит. Келли Уинтерс, основатель GID Reform Advocates, писал: «Поведение, которое было бы обычным или даже образцовым для мальчиков и девочек, соответствующих своему полу, представлено как симптом психического расстройства для детей, не соответствующих полу»
[1509], то есть то, что считается здоровым для девочки, считается симптомом психического заболевания у мальчика. По мнению активистов, диагноз «гендерная дисфория» используется не только для того, чтобы предотвратить идентификацию мальчиков в качестве девочек и девочек в качестве мальчиков, но и как инструмент стигматизации или предотвращения женоподобной гомосексуальности и мужеподобного лесбиянства. Стефани Брилл добавляет: «Ребенок мужского пола, который говорит: „Я должна быть девочкой, потому что только девочки хотят делать эти вещи“, – не доказывает того, что он трансгендер; он демонстрирует признаки сексизма». Джеральд Мэллон и Тереза Декреценцо, социальные работники с опытом работы в этом сообществе, сетуют на то, что биологическим мальчикам предписывают «спортивную коррекцию», а биологическим девочкам – «коррекцию путем обучения этикету»
[1510]. Во время заседания Американской психиатрической ассоциации в 2009 году протестующие собрались на демонстрацию с лозунгом Reform GID Now! («Пересмотреть взгляды на гендерную дисфорию!»). Диана Эренсафт из Гендерного центра для детей и подростков в Беркли, штат Калифорния, где она специализируется на работе с детьми с проблемами гендерной идентичности, сказала: «Психиатрия наносит перманентный вред детям, которые не являются „гендерно нормальными“; их перевоспитывают и переучивают»
[1511].
