Случайные поддразнивания, казалось, не очень беспокоили Калеба; это беспокоило его родителей, которые пытались понять иное счастье, столь отличное от их собственного. «Он ненавидит командные виды спорта, – сказала Лили. – Но он любит буги-вуги, кататься на коньках и плавать, он здорово ныряет». «Он очень счастливый мальчик, – сказал Джона. Он любит керамику и фотографию, но ему не нужны малая лига и писсуар». Лили сказала: «У него практически нет друзей-мальчиков. В средней школе может стать только хуже. Моя дочь к нему придирается: „Ты ведешь себя, как девчонка. Перестань вести себя странно“. Постоянно». Лили и Джона решили подарить своим детям щенка и описали, как Калеб стал радостно и женственно подпрыгивать на месте. Джона сказал: «Он не знает, как проявлять взволнованность, потому что он, к примеру, никогда не был в окружении других мальчиков, которые выиграли вместе в какой-то игре».
Калеба отправили в летний лагерь, и ему там нравилось. Тем летом он играл главные роли в двух мюзиклах. Ему нравился вожатый. «Когда мы познакомились с ним, он был в обтягивающей фиолетовой футболке, узких джинсах и фиолетовых кедах Converse, – сказала Лили. – Определенно новеньких. Калеб приехал домой и попросил такую же одежду. Я не покупала ему фиолетовые кеды. Я должна была защитить его». Я поинтересовался возможностью записать его в местный театр. «Я не буду играть в это», – сказала Лили. Джона добавил: «У него потрясающее телосложение. Он может преуспеть в любом виде спорта, но у него просто нет интереса. Мы с Лили можем сделать очень многое, чтобы уберечь его от того, что неизбежно вызовет насмешки».
Оба родителя очень тревожились по поводу будущего, которое считали почти неизбежным. «Ему нравится один мальчик, – сказала Лили после того, как сообщила, что он дружит только с девочками. – Если бы вы увидели того ребенка, то подумали бы, что он футболист. Он большой и высокий. Но он очень похож на Калеба, не занимается спортом. Кроме того он дружит с еще одним мальчиком. Его зовут Карл, и он очень спортивный. Но когда он перестанет дружить с Калебом? Карл – классный парень, он нам нравится. Так что мне хочется знать, когда этому мальчику станет не круто дружить со странным ребенком». Лили задумалась, не связано ли нежелание Калеба играть с отцом в мяч или в баскетбол с осознанием того, что он не оправдывает ожиданий Джоны. «Лично я думаю, что он знает, что разочаровал Джону», – сказала Лили. «Если я попрошу его ловить мяч, он согласится. Если я попрошу его забросить мяч в корзину, он тоже это сделает, – сетует Джона. – Тогда возникает вопрос: почему он не делает этого сам?» «Потому что я не играю в баскетбол и не играю в мяч», – с достоинством, свойственным ее полу, ответила Лили без тени иронии.
Калеб никогда не был трансвеститом, но он был мягким гендерным вариантом. В 13 лет он заявил о себе как о гее и почти сразу же предпринял попытку самоубийства. Иногда мы начинаем понимать человека только благодаря катастрофе: подростковое отчаяние Калеба побудило его родителей отказаться от попыток искоренить его детскую аберрацию. Они четко осознали, что он всегда был дорогим и любимым, и начали крутой подъем к восстановлению его разбитого эго – и их собственного.
Репаративные методы лечения для гомосексуальных людей в настоящее время большинством профессионалов признаются неэтичными, но следует ли так же относиться к репаративным методам лечения для транслюдей – эта тема широко обсуждается
[1551]. Одной из наиболее противоречивых фигур в этой области является Кеннет Дж. Цукер, главный психолог и руководитель Службы гендерной идентичности в центре наркомании и психического здоровья в Торонто, чье мнение имеет значительное влияние на общество. В 2008 году он возглавил целевую группу DSM-5 по гендерным расстройствам. Цукер считает, что трансгендерные биологические девочки видят своих матерей бесправными и поэтому хотят быть мужчинами, в то время как биологические мальчики хотят приблизиться к отстраненным матерям, став девочками
[1552]. Активисты считают, что высокий уровень депрессии у детей, лишенных права на переход, является результатом их конформизма; Цукер считает, что желание сменить пол является симптомом лежащей в основе депрессии. Гипотеза о том, что расстройство гендерной идентичности иногда имеет социальную и семейную этиологию, может иметь смысл. Взгляды Цукера на то, как лечить гендерное расстройство, гораздо более размыты. Консервативный католический образовательный Ресурсный центр и Национальная ассоциация исследований и терапии гомосексуализма (NARTH)
[1553] обязаны работе Цукера, хотя все это преломляется сквозь призму христианской идеологии.
