В тот вечер подруга Тейш Алисса Дэвис пригласила ее на вечеринку на другом конце города. Алисса сказала, что беременна, но не хочет ребенка. Она сказала Тейш, что та может взять его, и Тейш надеялась, что этот план сработает; она уже попросила Роксану помочь ей растить ребенка. Когда Тейш получила приглашение, они с братом Марком запрыгнули в фургон отца и направились туда. Они не знали многих людей на вечеринке. Парень по имени Дуайт ДеЛи, который учился в школе вместе с Тейш и Марком, подошел к фургону и сказал: «Нам тут не нужны педики!» ДеЛи выстрелил в них, когда они садились в фургон. Марк получил пулю в плечо; пуля, предназначенная для Тейш, попала ей в грудь и задела аорту.
«Мы просто уехали оттуда, – объяснил мне Марк. – У Латейши была боль в груди. Она сказала: „Я люблю тебя“, и просила отвезти ее домой вместо больницы». Когда подъехал фургон, Альберт был на крыльце, и Марк закричал: «Моисея застрелили!» Альберт побежал к дороге, на ходу набирая 911. Он стянул с Тейш рубашку, не увидел выходного отверстия и понял, что это плохо. «Она посмотрела на меня и улыбнулась, – сказал он. – Я знал, что она не хотела этого». Роксана выбежала из дома: «Взгляд Тейш говорил: „Прости, мамочка. Я ухожу“».
Я позвонил Данте, когда тот был на работе. Мы беседовали почти год спустя после того, как это случилось, но Данте обхватил голову руками и опустил плечи. «Я видел ее в тот день, – сказал он, – но не успел попрощаться. Неправду говорят, что станет легче». Альберт обнял его за плечи. Данте поднял голову. «Она была человеком с открытым сердцем, – сказал он. – Она любила себя такой, какая она есть. Она была собой». Данте продолжает общаться с Альбертом и Роксаной. «Это навсегда, – сказал Данте. – Она хотела бы видеть, как я совершенствуюсь. Работаю, хожу в школу. Она не хотела бы видеть меня таким, каким я себя чувствую на самом деле. Кто-то может застрелить меня, ударить ножом. Меня это не волнует. Я имею в виду, что тогда я был бы с ней на небесах. Я смогу увидеть ее снова». Альберт протянул свои грубые руки, как будто в них что-то было, и сказал: «А у меня все еще есть те деньги, которые я копил для ее операции».
Процесс по делу об убийстве, совершенном ДеЛи, был эмоционально разрушительным для всех
[1581]. Хотя основные факты по этому делу были ясны, рассказы очевидцев различались, причем свидетели противоречили друг другу, а некоторые отреклись под давлением окружения. «Были свидетели, у которых, как я думал, случится сердечный приступ, они были в таком сильном напряжении и стрессе»
[1582], – рассказывал Майкл Сильверман, исполнительный директор Фонда правовой защиты и образования трансгендеров, который работал на суде. Поскольку не удалось доказать, что ДеЛи хотел совершить убийство, его признали виновным в непредумышленном убийстве первой степени, но это было непредумышленное убийство на почве ненависти, и он получил 25 лет лишения свободы – максимальный срок за такое преступление. Это был второй приговор в стране и первый в штате Нью-Йорк, который рассматривал убийство трансгендерного человека как преступление на почве ненависти.
Несколько месяцев спустя местные трансдети все еще приходили увидеться с Альбертом и Роксаной; в тот день, когда я был в Сиракузах, двое заглянули в течение нескольких часов. «Я буду помогать другим детям, – сказал Альберт. – Может быть, ее жизнь была напрасной; по крайней мере, ее смерть не будет напрасной». В углу их скромной гостиной стоял алтарь, на котором находились урна с прахом Тейш с датами: 4 июля 1986 – 14 ноября 2008, а также ее любимая фотография, где она была одета в красную тафту на свадьбе сестры. Каждый день Роксана зажигает две свечи и оставляет их догорать. «Она хотела вернуться домой и умереть рядом с нами, – сказал Альберт. Значит, она останется дома». «Когда я пошла получать пепел, – сказала Роксана, – я спросила, можно ли мне на него посмотреть. Я хотела понять, кремировали ли ее в сапогах. Потому что, если так, там было бы немного золота. Ей бы это понравилось».
Шакона была беременна, когда убили Тейш. Она назвала ребенка Латейша.
Дети с тяжелыми формами инвалидности, дети-аутисты, дети-шизофреники, дети-преступники – многие из них подвергаются большему риску смерти, чем обычный здоровый ребенок, но родители трансдетей однозначно балансируют между двумя одинаково ужасающими возможностями: если ребенок не может сделать переход, он может совершить самоубийство; если ребенок совершает переход, он может быть убит за это. Убийства трансгендеров часто остаются незарегистрированными; даже когда сообщается об убийстве, его статус как преступления, совершенного на почве ненависти, часто остается непризнанным. С 1999 года в Соединенных Штатах было убито более 400 трансгендеров, и в День памяти трансгендеров мы узнаем о том, что их убийства на почве ненависти происходят чаще, чем раз в месяц
[1583]. Во всем мире каждые три дня убивают одного трансгендерного человека
[1584].
Обозреватели отмечают, что проблема является повсеместной. Немецкий трансактивист Карстен Бальцер писал, что такие убийства «происходят в странах с высокой общей статистикой убийств, таких как Бразилия, Колумбия или Ирак, а также в странах с низкой общей статистикой убийств, таких как Австралия, Германия, Португалия, Новая Зеландия, Сингапур или Испания». Томас Хаммарберг, комиссар Совета Европы по правам человека, трогательно написал об убийстве трансженщины в Португалии, Гисберты Сальче-младшей, которая была изнасилована бандой, а затем сброшена в колодец. Данные за первое полугодие 2009 года свидетельствуют о том, что около 7 % трансжертв, убитых во всем мире в этом году, были несовершеннолетними. Специалисты, которые поддерживают переход, также подвергаются нападениям. Норман Спак сказал мне, что ему угрожали убийством.
