Мишель Смит, финансовый консультант Wachovia Bank, – перфекционистка, а перфекционистам нелегко иметь детей с ограниченными возможностями
[534]. Так что она направила свой перфекционизм в русло материнства; если существует идеальный способ справиться с ребенком с инвалидностью, то Мишель Смит нашла его. Уже сам отказ от совершенства является прекрасным результатом. Примерно на 15-й неделе беременности Мишель сделала анализ крови на альфа-протеин. Акушер-гинеколог сказал, что ее результаты свидетельствуют о повышенном риске синдрома Дауна, и предложил ей амнио. «Я даже не сказала своему мужу, что такое можно было сделать, – вспоминала она. – Я безоговорочно отказалась. Женщина, которой я всегда являлась, должна была быть суперконкурентоспособной нью-йоркской мамочкой: идеальная одежда, идеальный стилист, идеальная работа. Увидев инвалидов, я бы так перепугалась, что просто не стала бы смотреть туда. Но во время моей беременности происходили странные вещи. Как-то раз я включила телевизор и случайно увидела эпизод из сериала Touched by an Angel с парнем с синдромом Дауна. Потом я была в Home Depot на 8-м месяце беременности, и одна маленькая девочка с синдромом Дауна подошла прямо ко мне, без мамы или папы рядом, и положила руку мне на живот. Я подумала, что, очевидно, кто-то вверяет мне эту беременность».
Когда родился Дилан, сын Мишель, акушерка сказала, что у него немного толстовата шея. Она посмотрела анализ крови Мишель. Через час она сказала, что у ее сына синдром Дауна. «Они положили его мне на живот, и он посмотрел на меня таким жутким взглядом, что ощущалось будто он – мудрый взрослый, а я младенец, – сказала Мишель. – Я была напугана им в таком действительно прекрасном смысле».
Мишель была полна решимости не смотреть на вещи пессимистично, но поначалу это было трудно: ребенок всколыхнул все ее собственные страхи и неуверенность. Когда она привезла Дилана домой из больницы, то вошла в дом через черный ход, потому что боялась, что вдруг что-то скажет консьерж. Когда они с Диланом поднимались в лифте, она все же проговорилась соседям о его диагнозе. «Мне казалось, что все таращатся, – сказала она. – Но все дело было в моих собственных мыслях об этом».
Как рассказывала Мишель, ее муж Джефф не мог справиться с мыслью, что у его ребенка синдром Дауна. «Прежде чем жениться, надо поговорить о детях, – рассуждала она. – Иногда о деньгах, иногда о религии. Люди редко обсуждают, что бы делали в случае беременности ребенком с особыми потребностями». Джефф сказал, что ничего не случилось бы, если бы Мишель сделала тот тест. «Да, так и есть, – подтвердила Мишель. – Дилан все равно был бы здесь». Джефф восемь месяцев был в депрессии, и к тому времени, когда он начал из нее выходить, она решила, что хочет развестись.
Сразу после родов Мишель начала изучать вопрос о лечении детей с синдромом Дауна. Она прочла «Добро пожаловать в Голландию», и ей это помогло. «За первые две недели я прочла 11 книг, – сказала она. – Потом я познакомилась с другими мамами, которые стали моей спасительной благодатью. У нас есть группа из четырех человек, и мы называем себя „мамы Даунов“, и все они – женщины, с которыми я дружила бы в любом случае». Они научили ее, как сориентироваться в программе раннего вмешательства, и всему, что за этим следовало.
Мишель нашла офис программы раннего вмешательства, расположенный во Всемирном торговом центре. Через три месяца после рождения Дилана случилась трагедия 11 сентября. Центр был разрушен. Пытаясь сообразить, что делать дальше, Мишель почувствовала, как внутри нее поднимается боец. «Координатор службы вашего агентства ходит по лезвию ножа между тем, чтобы дать вам помощь, на которую вы имеете право юридически, и сэкономить государственные деньги. Одна из матерей сказала после моей первой неудачной встречи: „О, бедная малышка-неофит. Так, возьми себя в руки“. Поэтому я наняла адвоката, чтобы он пошел со мной на вторую встречу. Я не знаю, что вам делать, если вы бедный или необразованный родитель ребенка с синдромом Дауна, ведь вы даже не знаете, чего именно вы не знаете».
Вскоре у Дилана появились проблемы, в которых раннее вмешательство не могло помочь. Рецидивирующие кишечные кризы неоднократно доводили его до больницы – 41 визит в отделение неотложной помощи за первые 11 месяцев. «У меня была карточка постоянного клиента в „скорой“, – рассказывала Мишель. – Мне достаточно было просто позвонить и представиться». Дилану потребовались три крупные операции. Врачи Колумбийского университета давали ему 2 % шансов на выживание. Джефф и Мишель лежали с ним в отделении интенсивной терапии девять недель подряд. «Он был подключен к 14 аппаратам, – вспоминала Мишель. – Они привезли 15-й, аппарат для диализа. Я сидела, смотрела на него и думала: „Просто терпи. Все нормально. Я тоже не могу ничего поделать“. Я чувствовала себя такой виноватой, говоря, что не могу смотреть, как умирает мой ребенок. Священник приходил четыре раза, чтобы совершить последние ритуалы. На втором этаже этой больницы были женщины, которые так переживали за моего сына, что приходили каждый день и молились над ним с четками». Когда Дилан боролся за свою жизнь, синдром Дауна отошел на второй план. К этому моменту Джеффу удалось преодолеть свое первоначальное негативное отношение к ребенку. И хоть возвращаться к браку было уже поздно, но еще было не поздно вернуться к сыну. «Только когда мы почти потеряли его, Джефф понял, как сильно он его любит, – сказала Мишель. – Теперь они неразлучны. Джефф обожает этого мальчика».
Дилан, лишенный 22 дюймов толстой кишки и с залатанным сердцем, выкарабкался к году, и с тех пор его физическое здоровье было превосходным. «У него небольшая проблема с кишечными газами, но кого это волнует?» – улыбается Мишель. Дилан хорошо отреагировал на раннее вмешательство. «Я была одной из тех, кто был бы раздражен присутствием в детском саду моего сына детей с особыми потребностями, которые могли бы тормозить остальных, – призналась Мишель. – Так что я веду себя совершенно чудесно по отношению к другим матерям. Женщина, которая руководит его детским садом, верит в инклюзию как образ жизни. Она позвонила мне на второй неделе занятий и сказала: „У него серьезные проблемы с газами. Не заблуждайтесь на этот счет: он уже отличается. Если теперь он вонючий маленький ребенок с синдромом Дауна, дети не захотят играть с ним“. Это было жестоко, но честно. Мы нашли Beano, фермент, контролирующий газообразование». Мишель тем не менее ожидает, что Дилана вытянет его обаяние. «У моей бабушки был маленький щеночек, и Дилан пытался привлечь его. В руке у него был фрагмент его любимого паззла, и он отдал его собаке. Он легко может отдать свои любимые вещи. У него чистое сердце».
Мишель обладает огромным рвением: «Это было похоже на то, как я пыталась поймать FM-частоты на AM-волне в моей прежней жизни. Каким-то странным образом все это произошло, чтобы я смогла увидеть, на что способна. Благодаря ему мне пришлось развиваться во всем, где я недотягивала. Я жила поверхностно и была привязана к своему эго, своим вещам и своему имиджу. Я была очень склонна осуждать, критиковать. Но как я могу судить что-либо сейчас? Мы должны делиться нашими талантами и дарами, но сначала мы должны узнать о них. Теперь я должна помогать людям, а не просто использовать свои таланты, чтобы зарабатывать деньги».
