Ст. участковый П[ольской] п[олиции] Людовик МАЛОВЕЙСКИЙ, сын Якуба и Марины из Ягеллова. Род. 22.VIII.1890 в Жихлине. Солдат I польского корпуса, в полиции с 1919 года. С 14.I.1930 переведён в рез. конной м. Лодзи, и там продолжал службу в сентябре 1939 года. В Осташков переведен из больницы в Шепетовке. Награждён: Медаль Независимости, Памятная медаль за войну 1918-1921 годов, Медаль 10-летия Независимости.
L. 050/3 (76), 7783.
Запись в книге некрополя воссоздана на основе оригинала.
Запись о его пересылке по этапу с добавлением слова “mord” (убийство) находится на том же официальном польском сайте Катыни, как у Кулиговского
58:
Как и Кулиговский, Маловейский фигурирует в списках заключённых, вывезенных из Осташковского лагеря.
59
В 2011 году ещё по старинке считалось, что в массовых захоронениях Владимира-Волынского покоятся жертвы бесчинств НКВД. Поэтому явные расхождения данных о месте предания земле одного из расстрелянных не привлекли особого внимания. Но затем польская археологическая группа сумела датировать время казни – не ранее 1941 года, определив, что массовые убийства совершены «айнзатцкомандой» СС. Что, в свою очередь, означает: Кулиговский и Маловейский расстреляны в 1941 году нацистами, а не советскими «органами» в 1940 году. Других польских военнопленных, которые считались жертвами Катыни, – возможно, очень и очень многих – могли расстрелять вместе с Кулиговским и Маловейским и захоронить во Владимире-Волынском или где-то ещё на Украине.
Таблица создана на основе оригинальной записи
В статье Сергея Стрыгина помещены фотографии мемориальных досок Кулиговского и Маловейского на польской части кладбища в Медном. Не только две, но все доски польского мемориала установлены в предположении, что т.н. «списки-предписания» тождественны «спискам смерти» – факт, который благодаря находкам во Владимире-Волынском следует признать доказанно ложным.
Сегодня стало ясно: ни один из этих двоих не похоронен в Медном.
Но возникает вопрос: действительно ли там покоятся хоть какие-то останки польских военнопленных, чьи имена вместе с Кулиговским и Маловейским увековечены в мемориальном комплексе в Медном? В настоящее время нет оснований так думать.
Рис. 5.4 и 5.5. Мемориальные доски Кулиговскому и Маловейскому на кладбище в Медном, но там не похоронен ни один из них. (Спасибо за фото Александру Зенину из Твери и его коллегам)
Сокрытие
В отчёте польского археолога имя Кулиговского и факт обнаружения его жетона, и сведения, связывающее его с Катынью, указаны только в сноске. Информация о Катыни дана в таком оскоплённом виде, что только глубокие знатоки катынского вопроса способны распознать с нею связь.
Например, вот как в отчёте польских археологов выглядит ссылка на запись о Кулиговском в этапном списке (по книге Тухольского):
А вот какие сведения о Кулиговском приводит сам Тухольский (p.810):
15. КУЛИГОВСКИЙ Юзеф Степанович, 1898 г.р. 35.6
026/1 – это номер этапного списка; у Тухольского он указан вверху страницы (p.810). Фамилия Кулиговского стоит там под № 15. Запись «35[.]6» относится к «делу» в списке НКВД или материалам из него – информация, которая не имеет особого значения, поскольку само дело до сих пор не найдено и, скорее всего, уничтожено много лет назад.
Можно подумать, что наиважнейшее из открытий, сделанных в ходе раскопок во Владимире-Волынском, полагается выдвинуть на первый план. Однако его, наоборот, «похоронили» в малозаметной сноске и закамуфлировали туманной фразеологией. Можно не сомневаться: его запрятали из опасений, что найденные материальные свидетельства способны нанести непоправимый ущерб представлениям о безусловной вине Советского Союза за Катынь, – представлениям, которые польские власти хотели бы постоянно укреплять и поддерживать.
Именно поэтому фамилия Маловейского выкинута из отчёта польских археологов. Архиважнейшее из открытий оказалось нарочито незамеченным!
Сокрытие упоминания о Кулиговском и заговор молчания вокруг обнаружения жетона Маловейского – служат убедительными доказательствами того, что польские археологи стремятся всеми силами свести на нет связь Катыни с Владимиром-Волынским. Ещё интереснее – в отчёте их украинских коллег никто из этих двоих бывших полицейских даже не упоминается!
Гильзы
Подробная информация обо всех 150 гильзах, найденных в могиле № 1, приводится в примечании 3 на с.8 польского доклада и полностью отсутствует в украинском докладе:
1. «kam, 67, 19, 41» – 137 шт.; 2. «dnh *, 1, 41» —7 шт.; 3. Geco, 9 мм – 1 шт.; 4. Гильзы без маркировки калибра 7.62x25 производства СССР образца 1930-х годов – 5 шт.
Сто сорок четыре, или 96% из 150 найденных гильз германского производства и датированы 1941 годом. Маркировка на гильзах называется «заводским клеймом». Как выяснил Сергей Стрыгин, «kam, 67, 19, 41» – код завода-изготовителя HASAG Eisen und Metallwerke G.m.b.H. в г.Скаржиско-Каменна, где «67» означает процент содержания меди в материале гильзы, «19» – номер партии и «41» – год выпуска; «dnh *, 1, 41» – код завода-изготовителя Rheinisch Westfalische Spregstoff AG в Дурлахе, где символ «*» означает латунную оболочку гильзы, «1» – номер партии, а «41» – год выпуска.
В польском (но не в украинском) отчёте указаны гильзы, найденные в могиле № 2:
1. «kam, 67, 19, 41» – 205 шт.; 2. «dnh *, 1, 41» —17 шт.; 3. Гильзы без маркировки калибра 7.62x25 производства СССР образца 1930-х годов – 2 шт.; «B, 1906» – 1 шт.
Из 225 гильз, найденных в могиле № 1, 205 – германского производства 1941 года выпуска от завода-изготовителя Hasag, 17 – германского производства 1941 года от завода Spregstoff, 2 – немаркированные советские гильзы 1930-х годов; и одна гильза «B, 1906». Следовательно, 98,67% гильз германского производства, и все они изготовлены в 1941 году.
