Перед нами ещё один пример преднамеренной лжи. Ибо в действительности есть другой Станислав Кучинский, числящийся среди жертв Катыни. Он – узник Осташкова. В своём осташковском списке Тухольский указывает (p.314 col. 1):
Кучинский Станислав
Род. 31.03.1908, сын Антония и Станиславы. Работник П[ольской] п[олиции], застава Прушков, Варшавский повят, предп[оложительно]. Осташков.
В советском списке на этапирование № 037/3 от 20 апреля 1940 года Станислав Кучинский стоит под номером 87 (Tucholski, p. 851 #87):
87. КУЧИНСКИЙ Станислав Антонович, 1908 г.р.
Книга Мацишевского идана давно; возможно, чего-то он просто не знал. Но Ценцяле следовало бы выяснить: этот Станислав Кучинский – осташковский заключённый, поэтому обнаружение при нём документа 1941 года, да ещё в Катыни наносит серьёзный удар по «официальной» версии, ибо последняя гласит, что все узники Осташкова расстреляны в Калинине и похоронены в Медном. Как очевидно, именно здесь кроется причина сокрытия информации Ценцялой.
Тухольский (p.939) дополнительно указывает «турецкого» Станислава Кучинского, упомянутого в книге «Катынская драма» среди узников лагеря в Старобельске. Это другой человек.
1414. КУЧИНСКИЙ-ИСКИНДЕР БЕЙ Станислав Стан. 1903.
Похоже, что вместе с Ценцялой авторы «Катынской драмы» предпочли скрыть тот факт, что тело узника Осташковского лагеря обнаружено в Катыни, а, следовательно, вина за его смерть не может лежать на Калининском УНКВД, как возвещает «официальная» версия.
Ян Залуска.
Мацишевский пишет:
В учётном списке есть ошибки или фальсификации, в частности, в германском списке оказались: один живущий сегодня (Ремигиуш Бежанек) и несколько убитых в оккупированной Польше (например, полковник Ян Залуска), однако это не нарушает достоверности основного перечня фамилий жертв. (М 34).
Для экономии места мы не будем рассматривать дело Ремигиуша Бежанека. По единодушному мнению, хотя его и внесли в число жертв Катыни, но на самом деле он остался цел и невредим, проживая в Польше.
119
Зато мы рассмотрим случай Яна Залуска. В тексте названы «несколько человек, убитых в оккупированной Польше (например, полковник Ян Залуска)». Он упомянут у Тухольского как узник Козельского лагеря (p.626 #82):
82. ЗАЛУСКА Ян Александрович, 1889 г.р.
Залуска Ян. Род. 25.05.1889, сын Александра. Полк[овник]. пех[оты]. 1-я пех., командир зенитной обороны ПВО II, легионер.
PCK (AM) Nr 03488. (Tucholski, p. 255 col. 1-2).
В германском «Официальном материале» его фамилия указана на странице 257:
3488. Залуска, Ян, полковник, род. 25.06.[18]89, прож.: Люблин.
Почтовая сберегательная книжка, визитные карточки,
[польский воинский] орден Virtuti-militari
Ярема Мацишевский, автор процитированного выше фрагмента, в 1988 году отмечал, что ему знакомы не только Беранек и Залуска, но ещё «несколько убитых» из германского списка, расстрелянных не в Катыни, а на территории оккупированной Польши. К сожалению, идентифицирует он только Залуску.
После публикации книги Мацишевского Залуска перестал появляться в сообщениях сторонников «официальной» версии Катыни. Его фамилию занесли в официальный справочник «Некрополь Катынского кладбища» (p.723) без каких-либо указаний, что в Катыни его не расстреляли:
Полк. Ян ЗАЛУСКА, сын Александра и Агнежки из Ковале, р. 25.V.1889 в имении Рахдоще, Замойский повят, солдат I и III легион. бригад. Участник Битвы при Костюхновке. С 1918 в военно-морском училище Войска Польского. С 1927 зам. командира 82 пех. полка и командир 8 пех. полка легион. Полковник с 01.I.1933. В 1938 ком. противоздушной обороны II Округа корпуса.
Награжден В[иртути] м[илитари] VM 5 ld, OOP 4 kl., KW четыре раза.
Женат на Марии Климонтович, имел детей: Софью, Фаддея и Георгия.
CAW. AP 6993, 9449, 9378, 74, ,VM 77-7458, OOP 1/211, KN 6 VI 1931; MiD WTN, L.W. 015/2 z 1940; AM 3488.
Запись в кладбищенской книге воссоздана на основе оригинала.
Полковник Залуска упомянут также в книге Гурьянова «Убиты в Катыни» (2013) на с.338:
Залуска Ян (Załuska Jan s. Aleksandra I Agnieszki), род. в 1889 году в имении Радохоще Замойского повята Люблинского в-ва. Полковник, командующий ПВО II корпусного округа, жил в г. Люблин. Женат, имел троих детей
■ По состоянию на 28.10.1939 содержался в Южском лагере военнопленных, [в ноябре или начале декабря 1939 г. прибыл в Козельский лагерь.], 07-09.04.1940* направлен в распоряжение начальника УНКВД по Смоленской обл. (список-предписание № 015/2 от [05.04.1940]), [расстрелян в период 09.-11.1940*].
■ Эксгумация: германская суточная сводка от 28.05.1943, № 3488 в списке АМ.
■ N-415-82-1151 Залуска Ян Александрович, N1-69-132 отч. Александрович, учитель [!], значится в списке военнопленных генералов и старших офицеров от 28.10.1939;V-99-03488; AM-257-3488; РСК: GARF-127-03488. APL,-47-03488, АРL,-184– 03488, MUZ.,-46-03488; GK-177-3488; NKW-170-03488; MOSZ-213; JT-255; М-1990/(3-4)-428; KC-723; РК розыск 1946. 1949 гг.; RК; RO39-8, 512.
Здесь нет ни слова о том, что Залуска убит в оккупированной Польше, как указано в тексте экспертизы, отрекомендованной Ценцялой.
Ценцяла и Сэнфорд, безусловно, знали о заявлении Мацишевского, что полковник Я.Залуска и ряд других лиц из списка германского «Официального материала» на самом деле казнены не в Катыни, а на территории оккупированной Польши. Но их фамилии не упомянуты. На каком основании? Почему, к примеру, ни Ценцяла, ни Сэнфорд не оспаривают утверждение, кажущиеся им неверным? Они могли бы заявить, что Мацишевский ошибся, и объяснить, каково, по их мнению, истинное положение дел.
Как представляется, польским сторонникам «официальной» версии – чтобы не оконфузиться – надлежало проанализировать заявление Мацишевского. Но они прошли мимо, не обронив ни слова. Посему им просто хотелось, чтобы никто ничего не заметил. Что очень похоже правду. Признание ошибки Мацишевского потребовало бы дополнительного изучения фактов и улик, лежащих в основе его заявления. И таким образом, перед нами – ещё одно признание некорректности перечня в «Официальном материале».
Между тем, надёжность германского эксгумационного списка – краеугольный камень «официальной» версии в целом! Рассуждая логически, если Залуска плюс ещё «несколько» лиц, включая Ремигиуша Бежанека, поименованных в «Официальном материале», погибли не в Катыни, тогда легко предположить, что и другие военнопленные из нацистского списка могли быть казнены в каком-то другом месте. Такое допущение ставит под сомнение состоятельность «официальной» версии Катыни.
