– Ненавижу! – говорил он про уроки плавания для начинающих.
– Но это важное, полезное умение. Надо научиться плавать.
– На будущий год. Ну пожа-а-алуйста? – и сделал щенячьи глаза. Мы поддались и купили ему гитару.
Наполненные его музыкой, уроками рисования Наташи и моими показами домов, выходные всегда проходили бурно. Оставив детей на занятиях, я поехала за покупками.
– Пожалуйста, с вас 84,56.
Я протянула кассирше карточку.
– Шейда?
Я взглянула на нее внимательнее.
– Марджана? – Бывшая жена Хуссейна. Когда-то моя невестка.
Она вернула мне карточку. Казалось, ей было неловко.
– Я только начала тут работать.
– Как твои дела?
– Хорошо. – Она взглянула на очередь за моей спиной. – А как Мааман?
– Нормально, – ответила я.
Человек, стоящий за мной, довольно громко кашлянул.
– Рада была тебя увидеть. – Я забрала свои пакеты.
– И я.
Я вышла из магазина, думая о ней.
Марджана – девушка, чью судьбу я, возможно, украла.
В Тегеране наши отцы были деловыми партнерами. Они планировали отправить меня и Марджану за границу. Каждый день они откладывали деньги на наши билеты. Когда денег набралось на один билет, на радостях был устроен большой пикник. Там собрались обе наши семьи.
Мы ели, играли в разные игры, а потом настал момент решать, кто из нас полетит.
– Бросим монетку, – сказал Баба. – Хуссейн, принеси из машины мой кошелек.
– Нам не нужна монетка. Есть же это, – Аму Реза, отец Марджаны, указал на камушки под ногами. – Возьмем два, белый и черный. Черный – остаться, белый – лететь.
– Ты старше, – сказала мне Марджана. – Тебе выбирать первой, так честно.
Все собрались вокруг, смеясь и болтая. Я была единственной, кто видел, как Аму Реза подбирает камушки с земли. Он взял два черных. Было неважно, какой из них я вытащу. Он сделал так, чтобы его дочь наверняка стала той, кто поедет.
Аму Реза сжал камушки в руках и вытянул руки вперед.
– Давай, – сказал он. – Выбирай.
Разоблачить его означало бы опозорить его перед всеми, а для мужчины честь важнее всего. Так что, сделав глубокий вдох, я постучала по его правой руке. Пока он переворачивал ладонь, я сделала вид, что споткнулась и упала на него, скинув камешек с его ладони. Он упал и смешался с другими камушками на земле.
– Простите, – сказала я.
– Ничего страшного. Сейчас попробуем снова. – Аму Реза потянулся за новым камушком.
– Да не надо, – сказала я. – Просто посмотрите, какой камушек у вас остался, и мы узнаем, какой выбрала я.
Аму Реза прищурился. Он понял, что я знала. Несколько секунд мы смотрели друг на друга.
Потом он медленно повернул руку ладонью вверх.
– Черный! – воскликнул Баба. – Это значит, Шейда выбрала белый камушек.
– Поздравляю, – Аму Реза посмотрел на меня с неприязненным уважением.
– Я рада за тебя, – обняла меня Марджана.
И вот теперь она здесь, еле сводит концы с концами. Когда Мааман сообщила мне, что она выходит за Хуссейна, я испытала облегчение. Она в конце концов попадет в Канаду. Какой стала бы ее жизнь, если бы я позволила Аму Реза исполнить его план в тот день? Какой стала бы моя?
Я села в машину и взглянула на часы. Забирать детей еще рано. Я выехала на шоссе и неожиданно для себя вдруг оказалась в парке, куда возил меня Трой. Золотые листья облетели и теперь лежали у меня под ногами, хрупкие и бесцветные. Я присела на лавочку, глядя на холодное небо и голые ветви.
Мои часы запищали. День поминовения. Я поставила их на одиннадцать утра. Закрыв глаза, я попыталась отдать молчаливый салют всем тем, кто погиб за свободу, которая сегодня есть у меня, но перед моим внутренним взором всплывали только красная бабочка, голубое небо, пламенеющая долина.
Где-то в ткани всех прошедших лет наши жизни переплелись и спутались, как неровные нити, стянутые и связанные во всевозможные узелки. Кто мог знать, что та единственная ночь останется с нами так надолго? Я помнила ее, словно все происходило вчера.
11. Фейерверк
ПРОШЛОЕ
1 июля 1983 года
– Было очень вкусно, – сказала я, собирая тарелки. – И Джейн так чудесно украсила стол.
– Она вообще неплохо устраивает праздники, да? – улыбнулась Элизабет.
Мы отошли, чтобы полюбоваться ее работой. Даже с грязными тарелками и мятыми салфетками стол, накрытый ко Дню Канады
[5], выглядел прелестно. Карточки для гостей, воткнутые в сосновые шишки, теперь валялись на боках по красной клетчатой скатерти, как сытые гости. Белая полоса в центре стола оттеняла винные бутылки, в которых стояли яркие герберы, а на стенах, как знамена, висели красно-белые клетчатые полотна.
Я откусила кусочек песочного печенья в форме кленового листа и поморщилась.
– Если бы она еще и пекла так же хорошо.
Элизабет рассмеялась.
– Я не могу загнать ее на кухню, но, может, она хоть тебя послушает.
– Зачем готовить, если можно все заказать? – В кухню вошла Джейн. – Вы же не думаете, что печенье может кого-то впечатлить?
Мы покачали головами.
– А кексы?
Мы с Элизабет обменялись сомневающимися взглядами.
Джейн уселась на кухонную тумбу и заболтала ногами в воздухе.
– Ну как, как я могу заставить его заметить меня?
– Джейн, – сказала ей мать. – Ты что, все еще пытаешься обратить на себя внимание Троя?
– Это бесполезно, – ответила Джейн. – Он считает меня ребенком. А встречается с моделями и чирлидершами. Какие у меня шансы?
– Он встречается со своими ровесницами. И тебе стоит поступать так же. Вокруг тебя целая куча хороших мальчиков, а ты всем отказываешь.
– А я не хочу хороших мальчиков.
– Так, юная леди, а теперь изволь послушать меня. У Троя определенная репутация, но даже он понимает, что тебя нельзя даже рассматривать. Так что, если не хочешь разбить себе сердце, лучше тебе прекратить эти бессмысленные мечты.
Джейн надулась.
– Но мне можно хотя бы пойти с ними сегодня посмотреть фейерверк?
– А кто еще идет? – спросила Элизабет.
