– Малина, – обвел он его кончиком языка. – Я думал, какого цвета они будут.
Я сдалась под его жадными поцелуями, но он хотел больше. И еще больше. Трогать, нажимать, сосать, дразнить. По мне прокатывались волны наслаждения, задевая во мне какие-то примитивные струны. Я начала быстро и сильно прижиматься к нему.
В его груди раздался утробный звук. Одним резким движением он вырвал у меня платье.
– И это тоже, – дернул он лифчик. Его глаза потемнели, зрачки расширились и горели желанием.
Я затрясла головой, цепляясь за лифчик, хотя вся моя грудь давно обнажилась.
– Ладно. Я первый. – И его майка полетела на пол.
Некоторые мужчины прямо рождаются на удивление сексуальными. Один такой был сейчас передо мной, полуобнаженный. Я оценила мощный разворот плеч, подтянутый плоский живот, ободки татуировок на мускулистых руках. Мне хотелось прижаться к прочной стене этой груди, почувствовать вокруг себя эти руки. Чтобы наши ноги сплелись, тела соединились. Хотелось увидеть это лицо в экстазе.
Затаив дыхание, он наблюдал за сменой выражений, мелькавших на моем лице.
А потом мы начали целоваться, как сумасшедшие. Жадно, горячо, лихорадочно. Я ощутила на своих ногах грубые мужские волосы. Когда он успел снять штаны?
Наши взгляды встретились.
Что это все за безумие?
Не знаю. Я не знаю.
«Господи, ты так прекрасна».
Я наслаждалась. Нет, я светилась от счастья.
Он провел рукой по моему телу, опустил палец в ямку пупка. Обвел его вокруг, еще раз. Мягкая плоть затрепетала под его рукой. Его пальцы скользили по коже между пупком и верхом трусиков, туда и сюда. Один палец проскользнул под резинку.
Я сжалась. Я не могла унять дрожь. Мое дыхание стало коротким и резким. Я придержала его руку своими.
Погоди. Постой.
Но он развел их в стороны, прижал к кровати и уткнулся лицом в мой живот.
Ох-х-х. Тепло. Жарко.
Я почувствовала на животе его. Ухватив зубами край трусиков, он потянул его вниз.
Господи.
С руками, прижатыми к бокам, и его весом на ногах я не могла шевельнуться. Все мои чувства сконцентрировались в зоне медленного сползания трусиков. Сквозь ткань я ощущала влагу его губ, тепло его дыхания, то, как он медленно обнажал всю мою пульсирующую, пылающую суть.
Внутри меня все нарастала дрожь.
Он отпустил мои руки и прижал пальцы к моему дрожащему животу, удерживая меня, прижимая, пока его губы нащупывали среди складок трепещущий бугорок.
– М-м-м-м-м, – отдалась во мне гудящая вибрация.
Его руки скользнули под мои бедра, и он поглотил меня. Целиком. Своим носом и ртом, языком и губами.
Я вцепилась ногтями в простыню. Ощущение оказалось совершенно ошеломительным, диким, мощным. Я начала вырываться, брыкаясь.
– Ш-ш-ш-ш… Ну еще немножко, – сказал он.
Как мне сказать ему? Надо ли говорить ему?
Трой, я не знаю, как это делать. Остановись, потому что это пугает меня. Лучше остановись, потому что, если этого не случится с Троем Хитгейтом, Богом Всего, Что Заставляет Женщин Извиваться, я буду знать, что я неполноценная. Дефективная. Убогая.
Я начала вырываться, стараясь освободиться, но он прижимал меня к постели, и я целиком оставалась в его власти. И вдруг внезапно ожили те моменты ужаса и беспомощности, и я вновь оказалась под Паша Моради.
Я начала вырываться изо всех сил. Тяжесть мгновенно поднялась с меня. Когда тьма рассеялась и я снова смогла дышать, то увидела, что он внимательно на меня смотрит.
– Я не сделаю тебе больно, – поднял он руки вверх.
Все еще дрожа, я кивнула. Мое тело покрылось холодным потом. Он гладил меня по голове, покачивал в руках. Я лежала у него на груди, прислушиваясь к стуку сердца. Как я могла перепутать это биение с тем, у монстра?
– Хочешь поговорить об этом? – он полушептал, полуцеловал мой лоб.
– Я просто… – Я сглотнула вставший в горле ком. – Мне надо идти. – Я начала натягивать трусы со всем изяществом, какое могла изобразить.
– Ты никуда не уйдешь, пока не объяснишь мне, что тут произошло. – И куда только делся нежный любовник. Вместо него был сплошной стальной лед.
– Я не могу.
– Не можешь? Чего ты не можешь, Шейда? Не можешь довериться мне? Не можешь выносить моих прикосновений? Чего, Шейда? – Он резко дернул меня к себе, и мы оказались лицом к лицу, на коленях среди постели.
– Я не могу использовать тебя!
Я не могла использовать его, чтобы он исцелил меня, сложил вместе все разбитые кусочки и сделал меня снова целой.
– Использовать меня? – он глубоко, гортанно рассмеялся. Его хватка смягчилась, он провел ладонью вверх-вниз по моей руке. – Я выгляжу как человек, которого можно использовать?
Хм… Нет. Он выглядел… Выглядел… Невозможно привлекательно. Как ему удалось за десять секунд привести меня из глубин бурлящего отчаяния к разлитому блаженству? И как я упустила вот это? Красные трусы? Серьезно? Кто носит такие нагло-вызывающие трусы, едва касающиеся бедер и не оставляющие пространства для воображения?
– Понравились?
Черт. Я на него пялилась.
Взяв мою руку, он положил ее себе на бедро. Я осторожно погладила ткань, ощущая под ней мышцы.
– А-а-ах. – Он закрыл глаза. – Мне нравится, как ты используешь меня.
Я убрала руку.
– Ты думаешь, я наивная дурочка.
– Ну да. Немного. – Он сел и вздохнул. – Это одна из вещей, которая так обезоруживающе соблазняет меня в тебе. – Он провел пальцем по моему лбу, по спинке носа, по губам. – И, чтобы ты знала, мне нравится, как ты извиваешься и дрожишь, какая ты горячая и мокрая. – Кончик его пальца скользнул мне в рот, погладил внутреннюю поверхность десен.
– Шейда, почему ты так сопротивлялась мне?
– Я… Я не люблю быть прижатой. – Ответила я, борясь с желанием начать сосать его палец.
– Кроме шуток? – он обвел пальцем шрам на моей губе. – Но гляди, я могу и без рук.
– Трой! – я отпихнула его.
– М-м-м? – начал он покусывать мне шею.
– Я…
– Ты?.. – Приподнявшись, он начал играть прядью моих волос.
– У меня никогда ни с кем не было оргазма. Вот. – Мне хотелось умереть от стыда.
– И что? – покусывание перешло к уху.
– Ты слышал, что я сказала? – Я неудачная. Неумеха.
– Слышал. И, как я подозреваю, у тебя был всего один сексуальный партнер?
