Он провел рукой по моей ключице, обвел пальцем сосок.
– Я буду укрощать тебя очень медленно.
– Укрощать? Что я тебе, лошадь?
– Угу. Моя призовая кобыла. Дай мне взять упряжь, чтобы мы начали скачку.
– Упряжь, да? – Я схватила чулок и хлестнула его. – А так тебе не нравится?
– Давай, детка. Выпусти наружу своих чудовищ.
Мы оба засмеялись. Потом он понизил голос.
– Иди сюда. – Он привлек меня к себе и поцеловал долгим, проникающим поцелуем.
Смеха больше не было. Были жар, и дрожь, и жажда.
Мои губы изучили ложбины его шеи, прошли по ровной, широкой долине груди, по твердым плоским мышцам живота и ниже, ниже, ниже. Я услыхала, как он резко вдохнул, когда мое дыхание согрело ту его часть, которая подергивалась от жажды.
– Время расплаты, – улыбнулась я, обходя эту область.
Он стиснул бедра, когда я взяла свой черный чулок и обмотала им основание стержня. Я начала потягивать то за один, то за другой конец, давая легкой шелковой ткани скользить то налево, то направо, лаская плоть посередине шелковой петли. Он застонал, когда я потянула чулок по всей длине, натягивая потуже, прижимая, дразня.
– Да-а-а-а, – его голова откинулась на подушку.
Глядя на него с закрытыми глазами и откинутой головой, я ощутила восторг, который испытывает женщина, когда мужчина, всегда держащий все под контролем, вот-вот потеряет его. Ради нее.
Когда я обхватила его губами, он испустил долгий, шипящий выдох. Мои руки гладили его, а язык скользил вверх и вниз, задерживаясь в точках, которые он показал мне, пока не закричал.
Излившись, он властно обхватил меня. Я подвинула его ногу на своем животе, пока вся не оказалась под его весом.
– Правда? – спросил он, слегка улыбаясь. – Больше не будешь бояться?
– Правда.
21. Никаких обещаний
3 февраля 1996 года
– Синтрибация.
– Что это? – Я открыла коробку с пиццей, и офис Троя наполнился аппетитным запахом еды.
– Синтрибация, – повторил он. – Формальное название способа, которым ты мастурбируешь.
– Что? – Я чуть не уронила крышку.
– Мастурбация. – Схватив кусок, он впился в него зубами. – Тебе что, неловко от этого слова, Шейда? Потому что все занимаются этим. И ты, и весь остальной мир.
– Я… Э-э-м… – Я уставилась на разноцветные ломти пиццы.
Он отвел с моего лица прядь волос и рассмеялся.
– А я еще думал, Свекла, сколько времени потребуется на это сегодня. Похоже, мы побили рекорд.
Я взяла кусок пиццы и положила на салфетку.
– Смотри. Я тебе кое-что покажу, – сказал он.
Пока он загружал свой компьютер, я огляделась. Ремонт в его новом офисе в основном закончился. Оставались всякие мелочи, но я замечала их только потому, что тут никого не было и не происходило обычной суеты и возни, которые я слышала, когда мы разговаривали по телефону. Огромное пространство – ряды кабинок, переговорные комнаты, белые клетки офисных потолков.
– Вот, – он повернул ко мне экран.
– Что это?
– Это, моя дорогая, наше будущее. Интернет. Ты забиваешь, что нужно, в поиск, и он почти мгновенно выдает тебе результаты. – Он притянул меня к себе на колени. – Видишь? Синтрибация. Когда женщина мастурбирует, сжимая ноги и напрягая бедра.
Почему-то теперь это слово не выглядело таким странным – когда я вот так сидела с ним в мягком кожаном кресле.
– Так этот Интернет… Это типа словаря? Или библиотеки?
– Это гораздо больше, – он горел энтузиазмом, словно смотрел фантастическое кино и люди в нем совершили какой-то грандиозный прорыв. – Ты сможешь выкладывать туда свои объявления о продаже недвижимости, описывать дома и охватывать аудиторию, которую иначе никак бы не получила. А в личном плане ты можешь связаться с кем угодно в любой точке мира, без марок, без телеграмм, без счетов за международные звонки.
– Как это может быть?
– Это штука, которая называется электронная почта, мейл. Давай заведем тебе такое прямо сейчас.
– Но как? Я не думаю, что смогу этим пользоваться.
– Ну, может, не прямо сейчас, но сделать это сейчас лучше всего, потому что ты можешь выбрать любое имя, которое захочешь. Все это пока только разрабатывается. Ты можешь стать первой Шейдой на Hotmail.
– На чем? Не хочу я совать туда свое имя.
– Оно не будет нигде светиться, – рассмеялся он. – Ты просто будешь давать людям этот адрес, если захочешь связаться с ними. Это как номер телефона, только в Интернете. Ты будешь отправлять и получать сообщения.
– Я ничего об этом не знаю.
– Ну можно взять ненастоящее имя. Придумай псевдоним.
– Какой?
– Ну типа Крутомама, или Браунист, или… О, как насчет Синтрибатора?
Я закатила глаза.
– Ладно. Пусть будет Тотсинтрибатор. Это звучит еще круче, вроде как Терминатор, только в койке.
– Мы не будем делать ничего подобного, – твердо сказала я, но он уже печатал что-то.
– Юзернейм: свеклобабочка. – Он помолчал. – Нет. Что-то погорячее. Свеклозад… Да. Точно. Пароль. Хм-м-м. Вотимы. Добавим несколько цифр. Вотимы1996. Как думаешь, ты сможешь это запомнить? И…. Вуаля! Шейда Хиджази, теперь ты официально beetbutt@hotmail.com.
– Вот спасибо. Жду не дождусь, когда смогу всем его раздать.
– Да, и обязательно добавь на свою визитку. Слушай, а может, нам стоит зарегистрировать еще и портал с таким названием, пока его никто больше не занял?
Я хлопнула его по руке. Я столько лет не хихикала.
– И что мне со всем этим делать?
– Проверять в ожидании грязных писем от меня.
– Ты просто псих, – покачала я головой. – И у меня осталось сорок пять минут до того, как надо будет забирать детей.
– Ясно. – Он взглянул на часы. – Это значит, у тебя есть пять минут на то, чтобы доесть пиццу, а у меня – сорок на то, чтобы тщательно, глубочайше и полностью отыметь тебя.
Мы вернулись к пицце, которая успела остыть, но все равно была вкусной. Внизу, под нами, беззвучно шумел за стеклом город, крошечные машинки сновали между кубиками домов, как в лего.
– Это я, – указал он на еле различимую точку на западе, возле озера. – Возле вон того дома с белой крышей.
Я подумала о нас в его лофте, о том теплом дне прошлого лета, о тех пяти словах, что он сказал.
Умираю, как хочу поцеловать тебя.
Мы никогда не встречались там.
