Я двигалась в медленном, ритмичном темпе, вздымаясь и опускаясь, но все равно не могла принять его целиком. Он обхватил мои бедра и приподнялся, проникая в меня миллиметр за миллиметром.
– О-о-ох, – выдохнула я, ощущая всю полноту этого окончательного подчинения.
– А теперь начни двигаться. Вверх и вниз, по кругу, из стороны в сторону. Как тебе самой хочется, детка. – Его руки скользили по моему заду, повторяя все движения согласно его словам. – Да. Вот так.
Я оперлась лбом о его лоб, и мы закачались в этом вековом ритме. Он целовал меня, откинув голову. И целовал. Безумное, обжигающее, жадное нарастало в нас. Я теснее прижалась к нему, стараясь ослабить стискивающие меня цепи напряжения.
– Откинься назад и прижмись ко мне тут. – Он положил ладонь на мой лобок и надавил посильнее.
Я замерла, чувствуя, как его горячий, твердый ствол давит на мои внутренние стены.
– Вот так, – застонал он, и я начала двигаться, поднимаясь вверх и вниз.
– А-а-ах, – непроизвольно произносила я всякий раз, когда он касался одного определенного места. – Что это? – спросила я, задыхаясь.
– Твоя точка G, – уперся он в меня взглядом. – Не останавливайся.
– Н-н-нет. Но мне кажется, я сейчас описаюсь.
– Не останавливайся, – его голос звучал нетерпеливо и жестко. – Расслабься.
– Я не могу… – Давление все нарастало.
Перехватив инициативу, он начал вонзаться в меня быстро и сильно, а его палец поглаживал мой клитор из стороны в сторону.
Напряжение становилось невыносимым, практически болезненным. Все мышцы моего тела напряглись, и я взорвалась вокруг него, как воздушный шар. Спазмы головокружительного удовольствия пробегали по мне, расходясь от низа живота к бедрам, лодыжкам, пальцам, соскам. Я откинула голову, выгнула спину и всхлипывала, чувствуя, как по мне катится эта волна.
У него вырвался приглушенный стон. Он взорвался в конвульсиях, впившись пальцами в мои бедра. Зарывшись лицом мне в грудь, он подхватил меня, когда я рухнула на него. По мне еще пробегали слабеющие пульсации, и это удерживало меня от полного бессознательного изнеможения.
– Черт! – сказал он, когда его дыхание выровнялось.
Он отвел от моего лица прилипшие мокрые пряди.
– Трой? – промурлыкала я, не открывая глаз.
– М-м-м?
– Мне кажется, я описалась в твой бассейн.
Я услышала, как в его груди клокочет смех.
– Это не моча.
– Я знаю. Я читаю «Космо». Иногда. – Я сцепила руки на его шее. – Я просто никогда не думала, что эта штука сквирт может случиться со мной.
– Ну что ж, сегодня ты узнала много нового, правда? – Он приподнялся, обхватывая меня за талию. – Что-то изменилось, Шейда. Что?
Мое горло сжалось. Вздохнув, я спрятала лицо в изгибе его шеи.
Я наконец призналась себе в чувствах к нему.
– У нас только эти выходные, – сказала я. – Давай не будем думать ни о чем другом.
32. Нежности седьмого уровня
5 августа 2000 года (2)
– Куда мы едем? – спросила я.
– Куда дорога приведет. – Одна его рука лежала на руле, другая – у меня на бедре.
Мы остановились у придорожного супермаркета. Он пошел за мной в отдел женской гигиены.
– Ты серьезно? – спросила я, думая, насколько забавно он смотрится на фоне аккуратно расставленных коробок тампонов и прокладок.
– Я не выпущу тебя из виду, – ответил он.
– Поставь на место, – хлопнула я его по руке.
– Уксусный гель «Иви». А разве он не должен стоять в продуктовом отделе?
– Может, ты пойдешь купишь себе газету, жвачку или что-нибудь такое? – прошипела я. – Не надо, чтобы нас видели вместе.
– Кого ты рассчитываешь тут встретить?
– Никогда не знаешь.
– О. Я точно знаю, куда мы поедем. – Помолчав, он уставился мне за плечо. – Тампоны супергладкого скольжения? А эти – с крылышками. Да тут у вас какая-то аэрокосмическая индустрия, Свекла.
Я только обернулась и выразительно поглядела на него.
Мы съехали с шоссе только после полудня.
– Гамильтон? – спросила я, глядя на указатель.
– Там целая куча классных винтажных лавочек.
– В жизни бы не подумала, что ты любишь винтаж.
– А это не мне, – загадочно ответил он.
Мы припарковались возле обшарпанного магазинчика, на двери которого висела эолова арфа
[8].
– Добро пожаловать в «Кен энд Джуди», – приветствовал нас крупный дядька с седой бородой и добрыми глазами. – Безделушки тут, побрякушки там, всякая всячина позади, а прочая ерундовина вон там. Если что-то понадобится, я к вашим услугам.
– У вас есть парики? – спросил Трой.
– Конечно, – указал он вглубь. – Жена вам поможет.
– Зачем нам парики? – спросила я, пока мы протискивались мимо переполненных вешалок.
– Ты сказала, нас не должны видеть вместе. Так что, Свекла, выбирай маскировку – мы не будем сидеть дома все выходные.
Вытертые бархатные шторы отделяли помещение, где висела еле различимая вывеска «Парики».
– Привет, – пропела крупная дама с большим бюстом, отодвигая штору и включая свет.
Я ахнула. Вспыхнул большой прожектор. Задняя стена оказалась зеркальной. Прилавок был весь заставлен головами манекенов во всевозможных париках – рыжих, светлых, длинных, коротких. На золоченых подносиках стояли старинные флаконы из-под духов с распылителями и кисточками.
– Джуди, – представилась дама, отряхивая от пыли банкетку на выгнутых ножках. – Кому из вас нужен парик?
Я указала на Троя и парик с кучей локонов.
– Думаю, ему страшно пойдут кудряшки.
– Хм, – отступив, Джуди оценивающе оглядела его. – С его челюстью ему потрясающе пойдет Фарра Фоссет.
Трой сделал шаг назад.
– Э-э-э… Я оставлю вас, дамы… – И быстро нырнул за штору.
– Вы давно женаты? – спросила Джуди, когда мы отхохотались.
Я взглянула на свое кольцо.
– Не очень.
– Он потрясающий. И вы прекрасная пара, – улыбнулась она. – Так какой парик вы хотите?
Мы перебрали разные варианты и остановились на гладком прямом каре до подбородка.
