Он зарычал.
– Знаешь, кто ты? – Его палец скользнул по контуру моих губ, и я втянула его в теплый, влажный кокон своего рта. – Голая чувственность. Умоляющая, чтобы ее исследовали.
Я обвела кончик его пальца языком, и наградой мне был тихий стон. Мои губы отыскали его уши, щеки, подбородок. Его горло напряглось, когда он ощутил на теле тяжесть моих грудей. Его руки скользнули мне под майку, но я отбросила их. И он не сразу понял причину блеска моих глаз. Но, поняв, откинулся на спину, смирив свою страсть и с готовностью подвергаясь моим исследованиям.
Я провела пальцами по выступающим мускулам его плеч, слегка прикусила за шею. Обвела языком сосок, легкими касаниями дразня чувствительную зону вокруг него. Жаркое дыхание сменялось влажными поцелуями. Я медленно опускалась, скользя губами по твердым кубикам живота, погружая язык в ямку пупка.
Его пальцы вцепились мне в волосы, опуская меня ниже, но я убрала их. Моя рука скользнула под резинку его трусов. Он резко выдохнул, чувствуя, как я, миновав промежность, погладила внутреннюю сторону бедра. Стянув с него трусы, я выпустила на свет пульсирующую эрекцию.
Невзирая на эту горячую, восставшую плоть, я прижалась губами к другому бедру, скользя туда-сюда, касание языком тут, легкий укус там, наслаждаясь гладкостью его кожи и ощущением тугих, упругих мышц. Я взяла его яйца в ладонь и легонько провела по ним ногтями.
Трой тихо гортанно заурчал, как большой кот. Взглянув на него, я ощутила собственную власть. Его глаза были закрыты, голова откинута, руки раскинуты по сторонам постели. Замурлыкав, я поджала губы, впуская его в свой рот, скользя языком по головке. Его бедра приподнялись, и я впустила его глубже и еще глубже, до тех пор, пока больше уже не могла. Остальное я обхватила руками.
По его телу пробежала судорога. Я выпустила его изо рта и взяла снова, мои руки скользили и вращались вдоль его длины. Моя голова качалась вверх-вниз, а изо рта от соприкосновения с его твердой плотью вырывались хлюпающие звуки.
– Черт! – он схватил меня за волосы и убрал их в сторону, чтобы видеть мое лицо.
Мы встретились взглядами, и его стержень стал еще больше, головка раздулась от наплыва страсти. Я переместила руку на яйца, слегка сжимая и царапая их, пока не почувствовала, как они сжались. Мой рот задвигался еще быстрее.
– Шейда-а-а-а-х-х-х, – простонал он. Его бедра дрожали, он сдерживался изо всех сил.
Я убрала рот, поглаживая его сжатым кулаком.
Он резко подтянул меня к себе так, что я вытянулась на нем, рот ко рту. Его руки погрузились в мои волосы, приподняв мою голову так, что его губы могли поглощать меня. Его язык проник в мой рот, а спина выгнулась, и он оросил меня густой горячей струей.
– О-о-ох… – Он сжал меня, содрогаясь в сладостном облегчении.
Я ощущала биение его сердца, дрожь его тела и испытывала сладчайшее удовлетворение от того, как ему было хорошо.
– Это лучше, чем тысяча шоколадок, – сказала я.
– Что? – спросил он, все еще прерывисто дыша.
– Твое лицо. Когда ты кончаешь.
Он секунду подумал.
– А знаешь, на что похожа ты?
– На что?
– На огромный кекс. Знаешь, такой, с дыркой посередине.
– На кекс?
– Ага. Твое лицо становится как кекс, с такой большой «О». Это дико сексуально.
Я покачала головой.
– Что?
– Мой любимый считает меня похожей на кекс.
– Повтори это.
– Мой любимый считает меня похожей на кекс?
– Мне нравится, как ты зовешь меня любимым, – проурчал он.
Мы смогли выползти из постели лишь через несколько часов.
– Свежие фермерские яйца, домашнее варенье, клубника, персики… Да ты вчера купил не только готовую еду…
– Я остановился на фермерском рынке – Он чмокнул меня в щеку. – Ты хочешь чай или кофе?
– Чай, – ответила я, глядя на шипящую на огне сковородку.
– Что-то не так? – спросил он, увидев, что я хмурюсь.
– Я не знаю, как ты любишь есть яйца.
Он обнял меня.
– Ну и к черту яйца. Скажи мне, что не так?
– Так это яйца, – ответила я. – Просто… Мы с тобой так близки, и при этом я ничего о тебе не знаю.
Он выключил плиту и повернул меня к себе.
– Я люблю омлет с овощами. Люблю мясо средней прожарки. Я могу слопать целый противень твоих браунис. Я люблю рок. Беспроводную дрель. Мартышек. «Крестного отца». Свой мотоцикл. Ненавижу цвет, когда в зеленый добавляют коричневый. И терпеть не могу чувствовать себя козлом.
– Это хуже всего.
– Правда же? Когда не можешь перестать блеять и засыпать все вокруг какашками.
Я уткнулась лбом ему в грудь и улыбнулась.
– Так у нас все хорошо? – спросил он, играя моим локоном.
– До тех пор, пока ты не начнешь засыпать все какашками.
– Я постараюсь, – ухмыльнулся он.
Мы завтракали на террасе под безоблачным небом, под плеск воды и легкое качание ветвей.
– Днем тут еще красивее.
– Тебе здесь нравится, – заметил он, глядя на меня поверх чашки.
– Я всегда хотела дом у воды, – сказала я.
Он окинул меня взглядом, от которого мое сердце словно ударило током.
Я надела желтое платье, которое мне помогла выбрать Джуди. С летящей юбкой, открытыми плечами и вытачками на талии, оно идеально подходило к этому солнечному дню. Рисунок из белых птичек добавлял игривости, и я улыбнулась.
Трой замер на полуфразе во время своего телефонного совещания, когда я зашла в гостиную. Он проводил меня взглядом в кухню и не отрывал от меня глаз, пока я там убиралась.
– Отлично, – сказал он в трубку. – Но я хочу видеть ваши отчеты. Пришлите их в мой офис с курьером.
Я мыла посуду, глядя в окно, и слушала его голос, не вслушиваясь в слова. Если существует параллельная вселенная, пускай мы окажемся в ней.
– Когда я увидел тебя впервые, на тебе тоже было желтое платье.
Я обернулась и увидела, что он стоит, опираясь о балку возле стола.
– А на тебе старый спортивный костюм.
– Ты пахла розами. – Он оттащил меня от раковины. – Нет. Стой. Молчи. Я весь истекал потом, – рассмеялся он.
Он обхватил меня, и мы закружились по кухне в беззвучном вальсе.
– Шейда, – погладил он мои волосы. – Ты когда-нибудь расскажешь мне?
– Расскажу тебе что?
Он замолчал и провел пальцем по шраму на моей губе.
