Несколько первых движений мы сделали вместе. Потом он отпустил мою руку и только подставлял мне щеку, подбородок, шею, все это время глядя на меня такими глазами, что мне хотелось просто слизать с него пену. Его руки лежали на моих бедрах, и он сидел очень тихо, а его дыхание овевало мое лицо, что было невыносимо эротично.
– Еще раз, – сказал он. – На сей раз сначала попробуй рукой. – Он взял мою ладонь и провел ею по коже. – Почувствуй, как растут волосы, и брей в эту сторону.
Закрыв глаза, я старалась запомнить контуры его лица, расстояние между носом и губами, линию под челюстью, ощущение жесткой щетины, гладкую кожу.
– Понятно, – сказала я.
Мне было понятно его лицо. Понятен человек за ним. Понятна любовь, заполнившая меня до кончиков пальцев.
– Шейда. – Его дыхание было мягким и теплым. И он всегда произносил мое имя, как ветерок, раздувающий волосы. Он прижался лбом к моей груди.
– Ну же. – Я взяла помазок и начала намыливать ему лицо. – Нам надо закончить с этим делом.
На сей раз мои движения были спокойными и уверенными. Вручив ему полотенце, я повернула его к зеркалу.
– Ну как?
Сначала он не заметил. Плеснув на лицо холодной водой, он снова поглядел в зеркало. И только тут увидел надпись в левом нижнем углу.
СБ + ЖВ
Он коснулся надписи пальцами.
– Я так и знал, – улыбнулся он. – Но увидеть это очень мило. – Он обернулся ко мне, и от его взгляда у меня забилось сердце. – Свекольная Бабочка, ты делаешь Жуткую Вишню счастливейшим человеком на свете.
– Вау! – сказала я, пока мы ехали по Квин-стрит мимо очаровательных гостиниц, бутиков и изящных домиков. Все это выглядело, словно мы оказались в хорошо сохранившейся деревушке позапрошлого века.
– Ну так он не зря называется самым красивым городом Онтарио. – Он накрыл мою руку своей. – Ты что, раньше тут не бывала?
Я покачала головой. Он заехал на ближайшую парковку.
– Тогда мы сейчас совершим небольшое путешествие во времени.
Опустив козырек, я поправила перед зеркалом свой парик.
– Куда мы пойдем? – спросила я, надевая купленные у Кена и Джуди солнечные очки-авиаторы.
– В то место, где этот наряд будет казаться слегка неуместным, – ответил он.
Я поглядела на себя. На мне были тяжелые ботинки из старой кожи, черные джинсы и серая майка с надписью «Битлз, Ливерпуль 1962», напечатанной на фото группы.
– А ты сказал, тебе нравится.
– Я и сказал, что дико нравится. Ты выглядишь, как секси-рокер-чика.
– Но?
– Но – ничего. Все отлично. – Он улыбнулся. Но его глаза хитро блеснули. – Пойдем. – Он взял меня под руку и повел по улице.
Со старомодного вида фонарей свисали корзины с яркими пестрыми цветами, вдоль улицы тянулись ухоженные старинные домики. Мы шли мимо разнообразных лавочек, открытых кафе и очаровательных витрин.
– Ой, смотри, – я заглянула в одну, где стояла ванна на львиных ногах из полированной бронзы.
– Она так и приглашает тебя, меня и пену для ванны.
– Ты только об одном и думаешь.
– Мне казалось, это давно всем ясно, – ухмыльнулся он.
На пересечении улиц Квин и Кинг он подвел меня к красивому зданию из красного кирпича с узорным викторианским фасадом. Вывеска гласила: «Отель «Принц Уэльский». Основан в 1864 году».
Я сняла солнечные очки, чтобы глаза привыкли к полутьме холла. Лобби выглядело очаровательным, в старинном духе, с деревянными панелями стен, мозаичным деревянным же полом и картинами в золотых рамах. Дама за стойкой улыбнулась нам.
– Чаепитие для двоих, – сказал Трой.
– У вас заказано?
– Нет, мы…
– Мистер Хитгейт? – перебил негромкий, но уверенный мужской голос.
Трой обернулся.
– Джон? Рад вас видеть.
– Если позволите, сюда, пожалуйста, – седовласый мужчина провел нас от стойки по коридору.
– Это наша викторианская гостиная, – он улыбнулся мне, совершенно не реагируя на то, насколько весь мой образ не соответствовал изящной обстановке и декадентским светильникам в форме подсвечников. – Если позволите, через минуту ваш столик будет готов.
Пока мы ждали, Трой, совершенно безразличный к тому, как на него уставились все посетительницы в зале, положил руку мне на спину. Даже в простой одежде он излучал естественную уверенность, которая позволяла ему оставаться главным в любой обстановке. Даже в этом элегантном месте со всеми его портретами британских королевских особ, антикварными безделушками и пестрой коллекцией чайников.
– Сюда, пожалуйста, – вернувшийся Джон провел нас на небольшую террасу, выходившую на улицу. – К вашим услугам, – с легким полупоклоном он протянул нам меню.
– Он что, щелкнул каблуками? – улыбнулась я.
– Я бы не удивился. Это человек высочайшей квалификации.
– Ты уже бывал тут?
– Не на чаепитии, но да. Мы устраивали тут несколько корпоративных вечеров. Моим сотрудникам нравится здешняя обстановка, и это удобное место для обоих офисов – и торонтского, и нью-йоркского.
– А теперь тебе придется искать подходящее место в Мехико и Гонконге.
Он опустил меню.
– Ты что, следила за мной? – и он провел пальцем по моей руке.
– Ну, может, совсем чуть-чуть.
– А день-то все лучше и лучше, – улыбнулся он, откидываясь на спинку стула.
Официант в красивой униформе принял наш заказ. Мы выбрали из длинного перечня самого лучшего чайного листа, и нам принесли идеально заваренный вкуснейший чай.
– Отставь мизинчик, Свекла.
Я рассмеялась, оттопыривая мизинец. Никогда в жизни я не могла бы вообразить себе Троя Хитгейта в таком изящном кресле, с крошечной чашкой в цветочек.
Принесли крошечные, на один укус, пирожные, маленькие бутерброды и горячие, прямо из духовки, кексы.
– Лимонная меренга с миндальной крошкой, сливочно-шоколадное крем-брюле, пряник в шоколадной глазури, восточный мандарин, – перечислил официант. – И бутерброды: яичный салат с укропом на ржаном хлебе, салат с лососем на фенхельном, огурец с козьим сыром на булочке. Ну и, конечно же, сбитые сливки, свежее масло и клубничный джем. – Он улыбнулся. – Желаете что-нибудь еще?
Трой взглянул на меня, но мой взгляд был прикован к столу. А мизинец поник в потрясении.
– Думаю, все в порядке, – рассмеялся он.
– Боже мой, – когда официант ушел, прошептала я, наполняя тарелку всеми этим сокровищами. – Вот это и вон то. И, может, еще это? Да, и это. И обязательно это.
