— Камердинер взял выходной, кухарка ужин готовит, горничная накрывает на стол, дети заняты уроками, а у Дмитрия Даниловича господин Фанталов. Третий час что-то обсуждают. А как ваши успехи? Диди…
Александра Ильинична называла мужа по инициалам.
— …сказал, что поручил вам самостоятельное дело.
Выговский заколебался. Одно дело предъявить панталоны Жаклин или Лизавете, совсем другое — супруге патрона.
— Антон Семенович, вы от меня что-то скрываете, — забеспокоилась княгиня. — Говорите немедленно, я настаиваю.
«Если рассказать от корки до корки, показ нижнего белья станет уместным», — решил Антон Семенович и, усевшись в гостиной, поведал Александре Ильиничне о сегодняшних приключениях. В самом конце, изобразив смущение, достал панталоны.
— Ни вы, ни даже Крутилин продавщицу этих панталон не сыщете, — огорошила его княгиня.
— Почему?
— Потому что их в лавках не продают.
— И где их можно купить?
— Только у Алины, она ездит по богатым домам, продает чулки и конфекцион.
Выговский по привычке достал блокнот и записал, прикидывая, как бы Алину поскорее разыскать. До суда-то один день.
— Разносчица Алина. Фамилию, случайно, не знаете?
— Не вздумайте обозвать ее разносчицей. Обидится смертельно. И разговаривать не станет.
— А как к ней обращаться?
— Madam commis voyageur
[21].
Выговский рассмеялся:
— Придумают же. И где она такое словечко подцепила?
— В гимназии.
— Неужто из благородных? — удивился Антон Семенович.
— Нет, ее матушка служит горничной. Весьма бережливая особа, потому и сумела оплатить дочке гимназию с полным пансионом. По стопам родительницы Алина идти не пожелала, к учительству ее душа не лежит, а на государственную службу, сами знаете, лиц женского пола не берут. Раздумья Алины, чем бы заняться, разрешились случайно: как-то раз она поехала сопровождать матушку, которой вздумалось купить пару шелковых чулок. Обе потеряли целый день. Столь дорогую вещь опасно брать без примерки, а в примерочные вечно очереди. Так у Алины и родилась идея ездить по домам с чулками, чтобы никто не мешал даме перемерить хоть пару дюжин. Товар она подбирает исключительный, последние французские штучки, такие в лавках днем с огнем не сыщешь…
— И эти панталоны?..
— Да, Алина их предлагала мне в сентябре.
— Как ее найти?
— У меня должна быть ее карточка. После ужина найду, напишу записку, чтобы завтра зашла. Когда будете уходить домой, отдайте ее дворнику, велите, чтоб отнес.
— Не знаю, как вас благодарить…
В гостиную вошла кухарка Матрена:
— Кушать подано.
Глава 5,
в которой за расследование принимается княгиня Тарусова
Четверг, 3 декабря 1870 года,
Санкт-Петербург
Давайте-ка познакомимся с Александрой Ильиничной поближе, ведь именно она главная героиня повествования.
Ей тридцать пять, блондинка, изящна, стройна, обворожительна, мила, а когда улыбается, мужчины не могут отвести от нее глаз. Но, увы, княгиня не флиртует. Потому что у нее есть муж. Единственный и неповторимый, в недавнем прошлом профессор Петербургского университета, ныне преуспевающий адвокат. Умный, талантливый, любимый, самый-самый.
Идеальная пара? Увы, Тарусовы так не считали. Нет-нет да пробегала меж ними черная кошка. А все потому, что Александре Ильиничне некуда было приложить силы. Раньше они уходили на детей. Но старшие, Евгений и Татьяна, выросли, а пятилетний Володя усмирить всю материнскую энергию в одиночку не мог. От вынужденного безделья княгиня стала помогать мужу в делах. И, надо признать, добилась успехов: без ее помощи все процессы, прославившие присяжного поверенного Тарусова, окончились бы пшиком
[22]. Но вместо благодарности Дмитрий Данилович категорически запретил ей заниматься сыском. Ведь из-за деяний супруги его едва не лишили адвокатской практики. А сама Александра Ильинична чуть не рассталась с жизнью.
Рассказ Выговского княгиню вдохновил: процесс Якова Шалина обещал быть перспективным. Эх, зря Диди отпихнул его, еще один грохот литавр ему не повредит.
И потому, когда на следующий день в начале первого пришла мадам Алина, Александра Ильинична Выговского звать не стала, расспросила ее сама. А выяснив что хотела, тут же отправилась к закадычному другу судебному доктору Прыжову.
— Опять за старое? — уточнил Алексей Иванович, стягивая запачканные кровью каучуковые перчатки.
— Что ты, — соврала княгиня. Она знала: если признается ему, что да, снова занялась сыском, Прыжов выгонит ее взашей, потому что поддерживает запрет Тарусова. — Просто заехала удостовериться, что ты жив-здоров.
— Раньше ты приезжала за тем, чтобы что-нибудь разнюхать.
— Мало ли что было раньше. Сейчас все изменилось.
— Что к примеру?
— Прежде ты часто к нам приходил. А сейчас и носа не кажешь.
— Теперь я семейный человек, — напомнил Алексей Иванович.
Грусть в его голосе Александру Ильиничну весьма приободрила. Ну-ка, ну-ка, значит, не все у них с Натальей Ивановной гладко. Княгиня так и знала. И предостерегала приятеля: «Наталья тебе не пара. Что ты в ней нашел? Ни умом не блещет, ни красотой. К тому же бесприданница».
Но вслух напоминать те слова не стала, лишь вкрадчиво спросила:
— Неужели так сложно выкроить время для старых друзей?
— Хотелось бы… да когда? По будням я на службе, в воскресенье утром водим маму в церковь.
— Маму? — удивилась Тарусова.
Прыжов с раннего возраста остался сиротой, воспитывался в доме Сашенькиных родителей.
— Теща велела ее так называть, — мрачно пояснил Алексей. — Затем на званый обед приходят ее подруги.
— Милые дамы, что присутствовали на свадьбе?
Княгиня вспомнила полдюжины вдов в невообразимых чепцах, которые с неодобрением разглядывали ее и Диди.
— Милые? Да они ведьмы.
— Что ты говоришь! — воскликнула княгиня.
— И Анна Васильевна, — так звали тещу Прыжова, — тоже ведьма.
— Кто бы мог подумать! — притворно схватилась за сердце Александра Ильинична. — А с виду само благообразие. И крестится через раз.
— Всюду сует свой нос. Стравливает нас. Но Наталья, чистая душа, слушать не хочет о разъезде.
