— Дай-ка, никогда на русском его не читал. — Князь раскрыл и с ходу начал декламировать на разные голоса: –
ОТЕЛЛО: Ага, прелюбодейка! В моих глазах о нем ты смеешь плакать!
ДЕЗДЕМОНА: Не убивай, а прогони меня!
ОТЕЛЛО: Смерть, смерть блуднице!
[35]
— Как ужасно! То ли дело в оригинале…
— Погоди, — не дав возможности князю повторить диалог, но уже на староанглийском, перебил его Прыжов. — Ты ведь случайно открыл на этой странице?
— Нет, там закладка лежала.
— На гибели Дездемоны?
— Да.
— Не может быть!
— Почему?
— …Чертовщина какая-то…
— Алексей, — опять возмутилась Наталья Ивановна, — не смей поминать лукавого.
Прыжов раздраженно от нее отмахнулся:
— Конечно, чертовщина: в доме убитой мужем женщины откуда ни возьмись появляется «Отелло» Шекспира с закладкой на сцене удушения. Как иначе сие объяснить?
— There are more things in heaven and earth, Horatio, than are dreamt of in your philosophy
[36], — таки сумел продемонстрировать свое идеальное произношение князь. — Думаю, сей «ларчик просто открывался». Это месть Бражникова за проигранную тебе бутылку.
— Что? Нет! Невозможно. Он что, по-твоему, на вскрытие приехал с томиком Шекспира?
— Почему нет? Петр Никанорович ленив, однако не глуп. Не зря ведь Выговский так его ценит. Расследуя убийство из ревности, Бражников решил освежить в памяти великого барда, листал его по дороге в морг. А потом решил над тобой подшутить…
— Хотите, все объясню? — спросила с торжествующей улыбкой Сашенька.
Всегда приятно оказаться самой умной. Загадка, конечно, не из легких, голову пришлось поломать. Но объяснение княгиня придумала преотличное и, что самое главное, изящное и понятное: безвестный литератор Гуравицкий жаждет славы, мечтает стать новым Гоголем, Тургеневым, Толстым… И ради этого идет на подлог — заимствовав для «Убийцы из прошлого» события на Введенском канале, добавляет к ним крохотную деталь — томик Шекспира. Затем, после публикации, пробирается в дом Стрижневых и подкладывает его под кровать, рассчитывая, что, когда книжку обнаружат, вокруг его романа разразится шумиха, а автора сочтут провидцем.
— Шекспира уже после убийства подложил туда писатель Гуравицкий, — объяснила Сашенька.
— Не слышал о таком, — признался князь, снова разливая коньяк по рюмкам.
— И я, — заявил Прыжов.
— Думаю, Гуравицкий — псевдоним, — предположила княгиня. — Обычно у литераторов их несколько.
— Давай-ка с главного: зачем он это сделал? — перебил ее доктор.
И торжествующая Сашенька близко к тексту пересказала вторую главу «Убийцы из прошлого». Эффект был ошеломляюший: у мужчин вытянулись лица.
— Когда ты это прочла? — взволнованно спросил Прыжов.
— Вчера в коридоре Окружного суда.
— Не путаешь? — уточнил на всякий случай Тарусов. — Вдруг сегодня?
— Я похожа на дурочку? — обиделась княгиня.
Наталья Ивановна вздрогнула, но указать княгине на невоспитанность не рискнула.
— Что ты, — пошел на попятную Дмитрий Данилович. — Не хотел тебя обидеть. Однако учитывая вчерашние треволнения, нападение на квартиру… Подобные события могут вывести из себя кого угодно. Даже человека с устойчивыми нервами.
— Считаешь, что у меня они неустойчивые?
— Ничего подобного не говорил.
— Подразумевал…
— Успокойтесь, — крикнул Прыжов. — Давайте разберемся. Первый вопрос: как называется газета?
— Да в чем дело? — вскочила княгиня. — Объясните, наконец.
— Ты, верно, сочла, что, раз Гуравицкий успел вставить в свой роман события на Введенском канале, они случились несколько дней назад? — предположил Прыжов.
— Ну да.
— А Стрижневу с Пшенкиным убили вчера, — огорошил Сашеньку доктор. — Вчера вечером.
— Не может быть! Не может быть, — повторила княгиня. — Ты уверен?
— Я похож на дурачка? — кисло усмехнулся Прыжов.
Лицо Натальи Ивановны стало свекольным, но и мужа поправлять она не стала, дабы не обидеть княгиню.
— Как это возможно? — всплеснула руками Александра Ильинична. — Выходит, Гуравицкий убийца?
— Я с выводами не торопился бы, — заметил Диди. — Надо сесть, промочить горло и все обсудить.
Сашенька опустилась на стул, мужчины тоже.
— Ты так и не сказала, в какой газете… — напомнил князь.
— Название не запомнила, — призналась Александра Ильинична. — Если честно, даже на него не взглянула.
— Название можно выяснить в Публичной библиотеке. Туда все-все газеты поступают, — напомнила Наталья Ивановна. — Надо лишь пролистать подшивки за последнюю неделю.
— Спасибо, — искренне поблагодарила за идею Сашенька. — Завтра этим займусь.
— Нет, — твердо возразил Диди. — Больше никаких расследований. Ты обещала!
— Я просто схожу в библиотеку.
— Знаю я это «просто схожу». Потом ты отправишься в редакцию, затем куда-нибудь еще, в результате тебя привезут на телеге, хорошо, если живую. Нет! Баста! Пусть в этой чертовщине разбирается Бражников. Ему за это жалованье платят.
Наталья Ивановна при новом упоминании лукавого опять вздрогнула, но и князя одернуть не решилась.
— Бражников? — не поверила тому, что услышала, Александра Ильинична. — Ленивец Бражников? Да он и пальцем не пошевельнет.
— Согласен. Бражников уверен, что убийца — Стрижнев, — поддержал княгиню Прыжов.
— Мы обязаны помочь Стрижневу, — решительно заявила Сашенька.
— С какой стати? Пусть этим займется его адвокат, — возразил Тарусов.
— Надеюсь, им будешь ты.
— Not for toffee
[37], — опять перескочил на английский Дмитрий Данилович.
— Но почему? О таком деле можно лишь мечтать. Представь: когда расскажешь суду про Гуравицкого, газеты станут писать о тебе на первых полосах.
— А толку? Гонорар кто заплатит? Извозчик Стрижнев? Нет, финита! Хватит с меня безгонорарных дел.
— Но…
— У нас трое детей…
