– А чем заняться, если воздыхатель ведет под венец другую?
– Причина веская. Хватит шутить, садись и рассказывай.
– Ну, Лешич…
– Иначе расспрашивать Копосову не буду…
– Диди ни слова.
Сашенька мелкими шажками подошла к кровати и села вполоборота, чтобы не видеть простыню, потому что помимо ее воли княгиню мучило желание. Видимо, стены здешние к блуду располагают. Почему нет? В намоленных церквях хочется каяться, в доме свиданий – грешить.
Как и предполагала, Лешич пришел в бешенство:
– Сашич, оставь в покое криминальный мир. Умоляю тебя! Пусть преступников ловит Крутилин, это его долг, а Диди их защищает. В прошлый раз тебя чуть не убили.
– Потому что ловила убийцу. А сейчас всего лишь расследую грабеж. Вернее, его инсценировку. Будь другом, расспроси Копосову.
– Ладно, – сдался Прыжов.
Глава девятая
Выйдя на Еленинскую, Сашенька зажмурилась от яркого солнца и открыла зонтик.
– И как вам? – окликнули ее сзади.
Княгиня обернулась. Четыркина! Любопытство ее привело или просто шла по дороге из церкви, куда, по ее словам, собиралась?
Сашенька поморщилась:
– Лучше бы я не ходила по такой жаре. Одна сплошная ерунда.
– А я вам говорила, Александра Ильинична, – Четыркина вдруг перешла на шепот, хотя улица была пустынна. – Говорят, этот салон совсем для другого…
– Весьма вероятно, – оборвала ее Сашенька, всем видом показав, что не настроена продолжать беседу.
Однако Юлия Васильевна так обрадовалась встрече, что уходить не собиралась:
– A propos
[97], княгиня, дети таки отправились на купальни.
– Знаю.
– А ваши умеют?
– Только Евгений.
– А моя плавает как рыба, – похвалилась Четыркина.
Как бы ее прогнать? Сейчас ведь Лешич выйдет.
– Вы, кажется, торопитесь?
– Нет, что вы.
– А я, простите, очень.
Сашенька решила хотя бы отойти от салона. Если медленно-медленно идти по Еленинской, то Лешич, выйдя из салона, ее заметит и догонит. Только вот в какую сторону пойти, чтобы с Четыркиной было не по пути? Юлия Васильевна подошла к салону с левой стороны, значит, Сашеньке туда:
– Всего доброго, – быстро попрощалась княгиня.
– Нам по дороге.
Вот ведь прицепилась, зараза!
Не прошли и десяти шагов, как хлопнула дверь, Лешич вышел. Догадается пойти следом? Однако Четыркина неожиданно обернулась и воскликнула:
– Ой, да это Алексей Иванович, вашей гувернантки жених.
– И вправду он, – с тоской согласилась Сашенька.
Растерявшийся Лешич закурил папиросу.
– Не решается подойти. Давайте его позовем, – с противным смешком предложила Четыркина.
– Алексей Иванович, – помахала Сашенька зонтиком.
Лешич нерешительно двинулся к ним.
Откуда Четыркина его знает?
– Какая неожиданная встреча, – сказала княгиня надменно-безразличным тоном, когда Прыжов приблизился.
Словно и не знакомы всю жизнь, словно Лешич – лишь жених ее гувернантки.
Прыжов игру подхватил:
– Очень рад-с снова-с вас лицезреть, ваше сиятельство-с. Вас тоже, Юлия Васильевна, – и, приподняв шляпу, раскланялся.
– Обновку выбирали? – предположила Четыркина.
– Да-с! К свадьбе-с! Наталья Ивановна в этом салоне платье присмотрела.
– Какой у нее тонкий вкус, – не преминула съязвить Сашенька.
Лешич наградил ее многообещающим взглядом, а Юлия Васильевна всплеснула руками:
– И ее сиятельство только что оттуда. Как вы умудрились не встретиться?
Прыжов, чтобы скрыть замешательство, полез в карман за папиросами и серниками, забыв, что уже дымит. Пришлось выворачиваться Сашеньке:
– Я зашла лишь на секунду. Мне сразу не понравилось. Возможно, для Натальи Ивановны тамошние платья самое то. Но мне? Извините!
– А я, видно, в тот момент панталоны мерил, – наконец-то придумал ответ Лешич. – Вот и разминули-с.
– Вам, собственно, куда, Юлия Васильевна? – потеряв терпение, уточнила Сашенька.
– В кассы театра, – ответила та. – Хочу билеты взять на вечер.
Театр напротив вокзала. Пристань – за вокзалом. Придется идти вместе.
– А вам, Алексей Иванович? – словно невзначай спросила Сашенька.
– К пристани-с.
– Значит, всем по пути. Я в аптеку, – соврала княгиня, чтобы иметь возможность пойти вместе с Лешичем.
Узнав, что Прыжов – доктор, Юлия Васильевна принялась расспрашивать его, правильно ли лечат ее врачи. Сашенька знала, что Лешич подобные разговоры обычно пресекает: по его мнению, коли пациент не доверяет доктору, должен обратиться к другому, а не проверять его назначения. Однако сейчас Прыжов терпеливо выслушал Четыркину и уже перед самым театром посоветовал какую-то мазь от экземы.
Юлия Васильевна горячо его поблагодарила:
– Большое спасибо. Сейчас куплю билеты на вечерний спектакль и зайду к Соломону. Так что, Александра Ильинична, не прощаюсь, встретимся в аптеке.
Вот ведь привязалась!
– Я сперва на купальни, детей проведаю.
Сашенька с Лешичем медленно, благо время позволяло, шли к пристани.
– Четыркина у салона случайно появилась? – спросил Прыжов.
– Думаю, нет. Я у нее адрес узнавала. Видимо, решила выяснить, с кем у меня свидание.
– Из собственного окна могла увидеть. Мы ведь вместе выходили.
– А вдруг совпало? Вдруг нам было по пути? Кстати, а откуда она тебя знает?
Лешич засмущался:
– Ну, мы утром с Наташей… вышли в сад… поздороваться…
– То бишь поцеловаться?
– Ну не при детях же? Нашли укромное место под вишней. А Четыркина, оказывается, под соседней сидела, на стульчике, фотографические карточки разглядывала. Пришлось представиться.
– Понятно.
– Господи, а вдруг Четыркина Наташе про нас и про салон расскажет? Что она подумает?
– Опереди ее. Расскажи сам, – посоветовала Сашенька.
– Нет, ни в коем случае. Не поверит.
– Если Наталья тебе не верит, зачем ты на ней женишься? Ладно, меня это не касается. Что ты выяснил у Копосовой?
