– Сергей Алексеевич! Вчера после нашего разговора я не поленился и вскрыл легкие покойницы, после чего сделал анализ находившийся там жидкости. Речная вода! Покойница утопилась не в заливе…
– Что это меняет? – раздраженно спросил вальяжный господин.
– Значит, она городская, кто-то ее ищет. Захар Григорьевич сегодня обошел Васильевский остров и выяснил, что четыре дня назад, тридцатого октября, у купца Варенникова пропала горничная. Экономка только что опознала покойницу…
– Довольно! – щелкнул пальцами вальяжный господин. Его классический профиль с прямым носом, узкими губами и выразительными темными глазами портила массивная бородавка на левой щеке. – Надзиратель! Опознание произведено?
– Так точно! Горничная…
– Так какого черта вы тут прохлаждаетесь?
– Виноват, ваше благородие! – Пушков вытянулся в струнку и отдал честь.
– Вон! И вас, сударыня, не смею больше задерживать!
– Аглая Мокиевна, позвольте, я вас домой отвезу! – предложил Пушков.
– С удовольствием! – обрадовалась экономка.
– Захар Григорьевич, не подождете ли меня во дворе? Я выйду через несколько минут! – попросил Тоннер.
– Конечно! – Пушков с экономкой направились к двери.
– Через несколько минут? – удивился Сергей Алексеевич. Узкие губы скривились в нехорошей улыбке. – Вас уже четверть часа студенты дожидаются!
Тоннер схватился за брегет:
– Вот черт!
– Вот именно, Илья Андреевич! А все из-за нездоровой страсти к расследованиям! Я не раз уже по-дружески советовал вам делать медицинские заключения исключительно по результатам вскрытия. «Что вижу, о том пишу». И никак иначе. В этом принцип экспертизы!
– Но… – Илья Андреевич показал на труп несчастной Фроси.
Сергей Алексеевич сбить себя не дал:
– Вторым источником суждений должны быть ваши знания. А вот опрос свидетелей оставьте полиции.
– Но…
– Прошу не перебивать! Свидетельницу могла подвести память. Скажем, не тридцатого октября она покойницу видела, а тридцатого сентября. Это не наше дело, Тоннер, ясно вам? Наше дело проводить экспертизу и воспитывать студентов. Понятно?
– Понятно! – Тоннер опустил глаза. – Могу идти на семинар?
– Нет! Вместо вас его проведет Борис Львович. Чтобы впредь не опаздывали!
Соперник щелкнул каблуками и, злорадно Тоннеру улыбнувшись, направился к двери.
– А вы кто такой? – Сергей Алексеевич повернулся к Денису.
– Угаров Денис, художник! – представился юноша.
– Хромов Сергей Алексеевич, академик. Заведующий кафедрой, на которой вы непонятно зачем находитесь.
– Я помогаю Илье Андреевичу в работе над атласом…
– Ах да! – припомнил Хромов начало разговора. – Что за атлас?
Тоннер замялся:
– Я осмелился приступить к работе над судебно-медицинским атласом…
– Осмелились, значит! Хм! Могу себе представить! Впрочем, pluris est ocultus testis unus
[8]. Принесите-ка мне его! На досуге погляжу!
По дороге к выходу Хромов наткнулся на табурет:
– А это еще что? – строго спросил он Макара.
– Илья Андреевич меня выгнать хотели-с. А я сопротивлялся! Мне тут быть положено, не может солдат пост покинуть. Вот в ярости и запустили-с.
Хромов обернулся и покачал головой:
– И последнее, Илья Андреевич! Держите себя в руках! Ваше поведение в последнее время стало выходить за рамки допустимого.
Тоннер открыл было рот, чтобы оправдаться, но Хромов махнул рукой и через секунду покинул подвал.
– Вот черт! – нахмурившись, прошептал Илья Андреевич.
– Надзиратель на дворе ждет! – напомнил Угаров.
– Да, да! Пойдемте, Денис, пойдемте!
Пушков с Аглаей Мокиевной держались за руки и нежно смотрели друг на друга. Доктор деликатно кашлянул, чтобы обратить на себя внимание:
– Захар Григорьевич! Я ведь экспертизы по всему городу делаю. И подобную историю недавно слышал. К генералу Кречетову новый дворецкий поступил. Через месяц хозяева на дачу в Царское Село отправились, а дворецкого не взяли, поручили за ремонтом приглядывать. Вернулись только осенью и обнаружили дом пустым. Даже мебель украл. Может быть, один и тот же негодяй орудует?
– А где генерал проживает?
– В Литейной части!
– Эх, жаль, что не на Васильевском! Сами понимаете, другая часть – как другое ведомство. Не положено у нас в чужие дела нос сувать.
– Этим преступник и пользуется. Может, переговорите с полицмейстером?
– Смеетесь, Илья Андреевич? Первым делом спросит: «Захарка! Других забот, что ли, нет?» И сразу припомнит: украденное у мещанки Любомировой белье не найдено, привидение, которое падчерицу майора Шемелева обрюхатило, не поймано…
– Привидение? – испугалась Аглая Мокиевна.
– Не слышали? У Смоленского кладбища средь бела дня на бедную девушку накинулось, в придачу сифилисом заразило!
– С привидением помогу, – рассмеялся Тоннер. – Майор с полгода назад заразился от одной из моих пациенток. Я ездил к нему, предлагал лечение, предупреждал: пока не поправится, амуры крутить нельзя. А он заявил, что зараза к заразе не пристает.
– Так я и знал. По глазам видел, врет девка, кого-то выгораживает! Ой, спасибо!
– К Кречетову съездите?
– Помилуйте, Илья Андреевич! На моем участке вроде как и преступления нет. Варенников-то про кражу не заявлял! Я бы с радостью…
– Тогда не буду задерживать. Был рад познакомиться, сударыня! – Тоннер повернулся к Денису: – Отобедаем вместе? На сегодня моя служба закончена, причем бесславно.
– С удовольствием!
– А пока вернемся в морг, и вы все зарисуете…
– Илья Андреевич, а если вам самому к полицмейстеру поехать? – друзья уже шли к двухэтажному флигелю, где располагалась квартирка Тоннера.
– Только если к обер-полицмейстеру. Господи, а это кто?
Перед подъездом стоял Данила, возле него крутилась собачонка:
– Моська! Мальчишка с улицы упросил взять.
За Угаровым на почтительной дистанции в слабой надежде на милостыню следовал Макар. Моська, приветственно повиляв хвостом Тоннеру и Угарову, кинулась на него, злобно лая. Сторож попытался ее пнуть, но не попал.
– Молодец, Моська! – похвалил доктор. Собачка тут же подбежала и уселась перед ним. Доктор наклонился, потрепал по шкирке.
– Квартиру будет охранять! – сказал Данила.
