— … кашлял кровью, возможно повреждение легких.
— … доктор? Доктор! Почему я ничего не вижу?
Пациентов бегом ввозили в приемное отделение и подключали к мониторам. Вирсавия быстро переходила от одного к другому. Слава Богу, внутреннее кровотечение только одно — в брюшную полость.
— Этого готовьте к операции.
— Но по показаниям он стабилен… — Молоденький интерн поступил совсем недавно и ещё не был знаком с Вирсавией.
Зато Мартин в ней не сомневался:
— Значит, сейчас давление рухнет. В операционную! Бегом! Заказывай два литра крови, вызывай дежурного врача из общей хирургии. Доктор де Фуа будет ассистировать.
Все остальное могло подождать. Наружное венозное кровотечение, поврежденное сломанным ребром легкое и переломы, переломы, переломы… Молодой мужчина, без сознания извлеченный из покореженного автомобиля и до сих пор не пришедший в себя.
— Не так уж плохо. Ему повезло, что не пришлось стоять в пробках, и быстро попал к нам. — Вирсавия сняла отвела со лба пострадавшего слипшиеся от крови волосы и мягко положила на голову ладонь. — Пока поддерживайте искусственную кому, а доктор Лариш прооперирует его завтра.
Кровоизлияние в лобную долю мозга Вирсавия остановила, так что останется лишь извлечь гематому, когда она хорошенько затвердеет.
— Α здесь у нас…? — Она подошла к очередной отгороженной от остальных пациентов занавеской койке.
— Мишель Кавалье, — бодро отрапортовал интерн. — Открытые переломы обеих ног, возможно сотрясение и перелом ребер.
— Просто вправьте ему кости и наложите гипс.
Судя по острому блеску глаз сотрясением здесь и не пахло. Более того, пациент был сосредоточен, деловит и, кажется, очень зол:
— У меня отличная страховка, я буду лечиться в своей клинике.
— Конечно, — не очень-то и хотелось, мысленно согласилась с ним Вирсавия. Непонятно чем, но этот пациент ей остро не нравился. Прямо-таки до мурашек. — Но везти вас в таком виде опасно. Даже вправлять кости придется под наркозом. Болевой шок…
— … я же сказал, блять… — неприятный пациент попытался приподняться и потерял сознание.
— О чем я и говорю, — меланхолично согласилась с ним Вирсавия. — Крепите датчики.
Она подвинулась, давая место медсестре, но что-то задерживало ее около этого странного мужчины. Что-то неправильное. У него была повреждена бедренная артерия, она чувствовала, но крови почти не было.
— Доктор, смотрите.
Интерн уже расстегнул пуговицы на рубашке, но так и замер с датчиком в руке. На груди пациента покоисяь небольшой, размером с ломтик лионского сервелата, медальон… из которого торчала сплюснутая почти в блинчик пуля.
— То есть в него стреляли? — Вирсавия отстегнула цепочку с медальоном и оглянулась в поисках пакета для личных вещей пациентов. — Ставь датчики, потом вызовешь полицию.
— Да, — интерн посмотрел на девушку и кивнул. Затем его внимание переключилось на что-то за ее плечом. — То есть, кажется, нет… ох!
За спиной раздался тихий хлопок, и парень, начал медленно оседать на пол. На зеленой ткани его медицинской робы стремительно расплывалось темное пятно. В тот же миг зафонтанировала разорванная артерия на бедре пациента. Вирсавия слышала об артефактах, но они имели хождение, в основном, на Иберийском полуострове и в независимой области Лангедок. Вывозить их за пределы этих стран считалось преступлением, так что если в Галлии кто-то и владел подобными ценностями, предпочитали это не афишировать. Но если эта железяка действительно останавливала кровь… Вия шагнула к пациенту и приложила медаль к ране. Только после этого она заставила себя поднять голову и оглянуться.
И время остановилось.
Себастьян?
ГЛАВΑ 3
— Себастьян?
Прямо в лицо Вирсавии смотрело дуло пистолета. Маленькая черная дырочка, из которой вылетает смерть. А чуть выше сияли два ярких глаза. Не те вчерашние, синие, в который плавали ласковые и веселые искорки, а зеленоватые и холодные, как старый лед в горах. Но они, несомненно, принадлежали Себастьяну.
— Т-ты его з-з-наешь?
Интерн обрел голос. Совсем не вовремя. Парень все так же сидел на полу, зажимая рану на ноге.
— Всем заткнуться.
Дуло пистолета нырнуло вниз, и парень замер, боясь даже выдохнуть воздух из легких. Затем снова раздался хлопок, и тело под руками Вирсавии дернулось раз, другой. Себастьян сделал быстрый шаг вперед и неуловимо нагнулся. Казалось, он просто вскользь задел рукой голову интерна, но парень уже лежал на полу и не шевелился.
— Дай сюда!
Свободная от пистолета рука потянулась к девушке, и она тупо уставилась на нее.
— Медальон. Быстро.
Выражение его лица было спокойным и сосредоточенным, как у человека, делающего свое дело. Его палец все ещё лежал на курке, а дуло пистолета опять смотрело между бровей Вирсавии, подтверждая силу приказа.
Ее сердце колотилось о ребра так отчаянно, чтобы было больно. Рука, словно в поисках защиты, легла на ямку под горлом. Ни мыслей, ни страха, одно лишь неверие — это происходит не со мной. Этого не может быть.
— Ты медсестра?
Только повелительный тон его голоса заставил ее разжать сведенные судорогой челюсти:
— Врач.
— Идешь со мной.
Себастьян схватил девушку за плечо и дернул на себя с такой силой, что ее лицо впечаталось ему в грудь. Рубашка чистая, как-то отстраненно отметила про себя Вирсавия, почему же от него тоже пахнет кровью? В какое-то мгновение она поняла, что стоит только потому, что ее поддерживает под мышки рука мужчины. И, кажется, он даже не чувствует тяжести ее тела. Вряд ли она сможет оказать ему хоть какое-то сопротивление.
Все та же рука дернула ее назад. Вия оглянулась на интерна, что мешком так и лежал на полу. Под ногой парня расплывалась кровавая лужа, но она чувствовала биение его сердца. Может быть, Себастьян не планировал убивать кого-то, кроме того неизвестного с медальоном? Может быть, если не провоцировать его, больше никто не пострадает?
Инструктируя ее, Жорес всегда твердил одно и то же: ты ведьма, ты не должна сражаться. Твоя задача — выжить в любых обстоятельствах, любой ценой. Ты слишком ценна для нас.
Сравнение с ценным имуществом было не просто неприятно, оно бесило, но сейчас эта мысль словно вдохнула в нее новые силы.
— Я не буду кричать, — тихо сказала Вирсавия.
— Хорошая девочка, — одобрил голос у нее над головой. — Иди спокойно рядом со мной. Тогда никто не пострадает.
Правильно, никто не должен пострадать. Эта мысль стала для нее точкой опоры. Вирсавия шла по коридору в сторону все еще открытых ворот приемного отделения. Мимо пробегали санитары, медсестры, на периферии зрения мелькнул Мартин — она ничего не слышала. В голове упорным молоточком стучала мысль: она должна вести себя спокойно, тогда никто не пострадает.
