Единственным, кто не выглядел удовлетворенным, был Герард.
– Обязательно ли действовать в спешке, господин сенешаль? – прогудел он, стерев ладонью белесую слизь с губы. – У нас есть осадная артиллерия. Мы можем подвести к стенам сапы, подготовить таран… Да, это займет несколько дней, но позволит снизить неизбежные при штурме потери.
«Это похоже на лазарита, – подумал Гримберт. – Среди монашествующих Орденов никогда не было единой тактики, как и взглядов на построение боя. Кармелиты полагались на стремительную атаку, не считаясь с потерями. Гаудениты предпочитали терзать врага многочисленными ложными ударами, фальшивыми отступлениями и прочими трюками, часто вызывавшими у обычных рыцарей негодование. Что до Ордена Святого Лазаря, его члены полагались на методичный упорный штурм, такой же неспешный, как и болезнь, пожирающая мясо на их костях».
– Боюсь, что обязательно, господин приор.
Граф Лаубер Женевский спокойно встретил взгляд Герарда. За столом он сидел почти неподвижно, даже не глядя на говоривших, но сейчас выпрямился в кресле. Если Алафрид в минуты напряжения казался статуей из серого гранита, Лаубер был мраморным изваянием, холодным, как лед. Гримберт представил, как тело Лаубера раздирают раскаленными крючьями, это помогло ему сохранить самообладание, не бросив какую-нибудь резкость.
– Почему же это? – с беспокойством спросил кто-то из баронов, поддержанный нестройным рыцарским хором.
– Именно по той причине, что мы хотим избежать лишних потерь.
– Поясните, ваше сиятельство.
Лаубер простер руку над столом. И хоть она была пуста, всем показалось, будто его пальцы сжимают что-то невидимое, округлое.
– Сейчас Арбория подобна каленому ореху. Достаточно приложить незначительную силу – и он легко расколется в наших руках, обнажая сердцевину. Но еще через два дня этот орех превратится в камень, если Клеф нас опередит.
– Кто такой Клеф? – рыкнул кто-то из толпы. Кажется, это был Магнебод.
– Один из правителей дикарей-лангобардов, – ответил сенешаль вместо графа Женевского, – самозваный герцог Вероны. В данный момент, как показывают донесения наших шпионов, его транспорты на всех парах движутся на помощь Арбории. Под его знаменем, самое малое, две сотни рыцарей, среди которых есть опасные артиллерийские машины, способные причинить серьезный ущерб нашим порядкам. Не считая обычной пехоты и орудий. Если это еретическое воинство успеет к Арбории раньше нас, то укрепит ее гарнизон в достаточной мере, чтоб штурм превратился если и не в самоубийство, то в сущий капкан. Нам придется возводить осадный лагерь и приступать к делу основательно и надолго. Вы понимаете, что это значит?
Герард кивнул – он понимал. Судя по всему, понимали и многие другие в шатре.
– Понимаю, ваша светлость. Мы потеряем преимущество внезапности.
– Мы потеряем все, приор, – четко и раздельно произнес сенешаль. – Получив время на передышку, лангобарды усилят оборону своего варварского королевства до такой степени, что взломать ее нашими силами уже не получится. Они превратят каждый город в крепость с запасами еды и энергии, мобилизуют дополнительные силы, призовут к бою всех своих баронов и вассалов. Удар нашего меча завязнет в их кишках, не дойдя до сердца.
«Все верно, – мысленно согласился Гримберт. – Сенешаль смог стянуть под Арборию приличное войско, однако содержание его в боевой готовности обходится императорской казне в такую сумму золотом, что ни о какой продолжительной кампании не приходится и мечтать. Самое большее – два-три месяца. После того как поток ливров франкской чеканки иссякнет, воинство Алафрида в считаные недели превратится в озверевшую и с трудом управляемую орду, разоряющую окрестности с такой кровожадностью, которая и не снилась еретикам-лангобардам».
– Арбория – замóк запада! – провозгласил Алафрид с мрачным торжеством. – Если мы снесем его одним ударом, вся Лангобардия падет к нашим ногам, как сочный плод. Если завязнем – весь поход станет нашей неудачей. Возможно, самой большой неудачей империи за последние двадцать лет.
В шатре установилось молчание – псы осмысливали сказанное. Но Гримберт знал, что скоро опять услышит их хриплый рык. Некоторых привели сюда рыцарские обеты или наложенные на них Святым Престолом епитимьи, некоторых – честолюбие или алчность, но большая часть рвалась в драку. Все, что не было с ней связано, не вызывало у них интереса.
Алафрид верно понял общее настроение. Лев среди собак, он недрогнувшей рукой нажал на кнопку в подлокотнике своего кресла.
– А теперь, господа рыцари, если не возражаете, я ознакомлю вас с детальным планом штурма.
В воздухе посреди шатра вспыхнул синеватый свет, и, прежде чем кто-то успел хотя бы вздрогнуть, этот свет развернулся, растянулся, переплелся, отбросил в разные стороны множество лучей и обернулся сложным трехмерным изображением, в котором хорошо угадывался шестигранный контур крепостных стен.
Гримберт скривился. Технология трехмерной проекции, которую использовал сенешаль, относилась к категории столь охраняемых Святым Престолом, что наложить на нее руку до сих пор не представлялось возможным. Проклятые святоши хорошо умели хранить свои сокровища. Конечно, мощный визор «Тура» позволял строить сложные изображения на тактической карте, но это было лишь жалким подобием того, что он сейчас видел.
Арбория уже лежала перед ним, выписанная пульсирующим синим светом. Гримберт мгновенно узнал контуры крепостных укреплений и стен, которые прежде видел лишь на бумаге.
– Мы начнем штурм без артиллерийской подготовки, пристрелки и оборудования позиций, с ходу. – Покорная движению пальцев Алафрида, карта повернулась так, чтоб обеспечить собравшимся наилучший обзор. – Нашей силой станут рыцарские клинья, ударившие прямиком в ворота. И это будет, надо полагать, самой тяжелой частью. Несмотря на то что лангобарды не имели времени подготовить серьезную оборону, окрестности Арбории негостеприимны и опасны. Минные поля, эскарпы, ров, крепостные батареи, наконец… Нанеся стремительный удар без промедления, мы минуем этот опасный участок, понеся приемлемый для наших сил ущерб.
Теодорик поморщился – словно уже высчитал этот ущерб в полновесных имперских флоринах или венецианских цехинах.
– Может, приор Герард и его Орден Святого Лазаря возглавят удар? – спросил он громко, косясь на сидящего рядом священника. – Уж кому, как не славному воинству Христову, вести нас на штурм этой цитадели пороков? А еще лучше, пусть обрушат на головы еретиков Небесный Огонь! Это ведь в ваших силах, приор? Говорят, Небесный Огонь может расплавить крепостную стену до основания, а от людей оставляет лишь золу!
При упоминании Небесного Огня Гримберт едва удержался от смешка, но приор Герард нахмурился, насколько это позволяли ему уцелевшие мышцы. Без сомнения, он готовил достойную отповедь графу, но Алафрид не дал ей вырваться наружу.
– План штурма уже составлен, – решительно произнес он. – Основной удар будет нанесен со стороны юго-восточных ворот. В состав разящего наконечника нашего копья войдут рыцарские дружины графа Вьенна, графа Даммартена и графа Женевы. В их рыцарских дружинах почти полторы сотни рыцарей, этого хватит, чтоб сломить сопротивление. Кроме того, в этом же направлении будут действовать четыре тысячи легкой и тяжелой пехоты под прикрытием аркебузиров и легкой полевой артиллерии.
