Книга Раубриттер I. Prudentia, страница 41. Автор книги Константин Соловьев

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Раубриттер I. Prudentia»

Cтраница 41

«Золотой Тур» не был дорогой статусной игрушкой, как многие прочие доспехи, которые сооружали для себя придворные вельможи из Аахена, выписывая лучших мастеров со всей империи, он был уникальным орудием, не знающим себе равных, чудовищным по своей разрушительной мощи. Его имя никогда не вписывалось в чемпионские книги – Гримберт не собирался выдавать его истинную мощь и редко принимал участие в турнирах, – но знатоки из числа рыцарей, любящие сплетничать за кубком дармового вина не меньше, чем болтливые крестьянки на ярмарке, неизбежно сходились в одном. Во всей империи, сколько бы ни было в ней лиг, километров, шагов и миль, от Нанта до Турина, лишь несколько машин могли соперничать на равных с «Золотым Туром», числом не более дюжины.

«Великий Горгон» императорского сенешаля, Алафрида де Гиеннь. Машина старая, как сама империя, но потрясающая воображение своей титанической силой, жуткий реликт минувших веков, при упоминании которого до сих пор трясутся кельты, бретонцы и венды.

«Небесный Сотрясатель» герцога Нормандского, памятный по столь многим битвам, что на его доспехах, говорят, не найти даже квадратного дюйма, свободного от сигнумов.

«Князь-Ворон» Тевтонского Ордена, похожий своими размерами на настоящую крепость, прославившийся тем, что в одиночку совершил два крестовых похода в земли восточных варваров, навеки поселив в их душах страх перед империей франков и ее стальными защитниками.

«Сифонофор», служащий целому поколению графов Лотарингии. Впитавший в себя многие трофейные технологии, включая еретические, обладающий несовершенной электронной частью, он как минимум раз в пять лет выжигает дотла мозг своему хозяину, освобождая бронекапсулу для его наследника, но при этом сам по огневой мощи равен небольшой армии.

«Западный Разоритель», принадлежащий рыцарю инкогнито, чье имя так никогда и не было раскрыто, лишенный гербов и сигнумов. Этот отметился при подавлении бунтов в Бургундии, где за одну только неделю выжег столько народу, что вино, рожденное в том году, прозвали «Бургундское соленое» – вкус его был испорчен человеческим пеплом, который впитали тамошние виноградники.

Еще были «Медноголовый», «Сторож Гоморры», «Смиренный Могильщик», «Гуглер». Был мифический «Антихрист», который то ли никогда не существовал, то ли уже дюжину раз был повержен при самых разных обстоятельствах. Был несчастливый, трижды сменивший имя, «Багратид Великий», «Вольный Охотник», «Волкодав»…

И еще «Урановый Феникс».

Гримберт едва не вздрогнул, вспомнив это ненавистное имя. Доспех графа Женевского. Лаубера.

Как и «Золотой Тур», «Урановый Феникс» редко участвовал в турнирах и схватках, но Гримберт в свое время достаточно много заплатил своим шпионам из числа женевских оруженосцев, чтобы выяснить некоторые детали его конструкции и прийти к выводу – безусловно, опасный противник. Столкнись с таким его «Тур», схватка, пожалуй, могла бы обернуться весьма неприятными сюрпризами.

Вот только никакой схватки не будет. Эту победу он одержит не при помощи главного калибра, а иным, куда более действенным оружием…

Забыв про все, Гримберт разглядывал свой доспех, точно пытаясь прикосновением взгляда зарядиться от него той энергией, что пульсировала в огромном теле. Сегодня ему потребуется много, чертовски много энергии.

– Ходовую проверили? – требовательно спросил он.

– Так точно, мессир, – почтительно сообщил Гунтерих. – Все в штатном режиме.

Гримберт кивнул.

Тяжелые лапы «Тура», выгнутые в обратную сторону и напоминающие бычьи, сейчас были согнуты, опустив торс почти до земли. Прикрытые юбкой из бронепластин, под которыми были заметны кольчужные сетки, они отличались мощью, которую сложно было даже вообразить. Благодаря им «Тур» мог развивать крейсерскую скорость семнадцать миль в час [53], огромную для доспеха сверхтяжелого класса, к которому он относился. Мог проламывать не очень массивные полевые укрепления или крушить вражеские шеренги точно парой огромных паровых молотов.

Но Гримберт сомневался, что этой ночью ему доведется поучаствовать в рукопашной.

– Орудия?

– Смазаны, проверены, откалиброваны, – мгновенно отрапортовал Гунтерих. – Я взял на себя смелость проверить тормоза отката и восполнить утечку глицерина.

Орудия главного калибра выступали из-под бронированных колпаков, располагавшихся в плечах у «Золотого Тура». Прикрытые брезентом, длинные, как мачтовые дубы, сейчас они склонились к земле, но придет миг – и каждый из них переполнится обжигающей яростью пороховых газов, круша врагов маркграфа Туринского. Эти стволы, может, уступали немного калибром огромным мортирам «Вопящего Ангела» лазаритов, но Гримберт наизусть знал их баллистические характеристики, как знал и то, что эти двенадцатидюймовки способны проломить лобовую броню любого рыцаря с расстояния в три с половиной километра.

Из выступов в броне торчали короткие отростки вспомогательных орудий – далеко не таких разрушительных, но способных размолотить любое препятствие гибельным автоматическим огнем. Там, где их не хватит, сгодятся лайтеры, чьи излучающие контуры выдавались из брони, точно антенны причудливых очертаний. Бортовой реактор «Тура» был способен направить в них достаточно энергии, чтоб пучок сверхвысокой энергии сплавил воедино сталь, камень и человеческую плоть.

Гримберт замер перед «Золотым Туром», будто впитывая его воплощенную в металле мощь. Это было его небольшим ритуалом перед нейрокоммутацией, ритуалом, разогревавшим его кровь сильнее коктейля из ацетилхолина, мефедрона и аквавита, которую ему обычно перед боем подавал Гунтерих. Он стоял бы так добрую минуту, отфильтровывая посторонние мысли и звуки, кабы не резкий голос, вырвавшийся из радиоэфира прямиком ему в ухо:

– Может, ты скажешь мне наконец, что за чертовщина тут происходит, Гримберт?

* * *

Магнебод восседал в кабине «Багряного Скитальца», но бронированный люк все еще был распахнут, оттого Гримберт, глядя снизу вверх, отчетливо видел напряженное лицо своего старшего рыцаря.

– Да?

– Что это, черт тебя подери, значит? Ты говоришь, юго-восточные ворота, через которые собрался пройти граф Лаубер, не ослаблены? Как это понимать?

Гримберт украдкой вздохнул. Магнебоду потребовалось много времени, чтобы переварить услышанные слова. Чертовски много времени. Может, он и понял их, да только его старый мозг не в силах был их усвоить. Все еще рассуждал архаичными категориями, отказываясь допускать, что существующий мир подчас диктует совсем другие правила, не всегда созвучные со впитанными им рыцарскими добродетелями.

– Хитрость сродни обоюдоострому мечу, Магнебод, – спокойно отозвался он. – Я позволил Лауберу считать себя хитрее всех прочих. Долгих тринадцать лет. Но сегодня его хитрость его и погубит.

Магнебод издал нечленораздельный возглас, и Гримберту не нужны были чуткие уши «Тура», чтоб разобрать в нем злость и недоумение.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация