Квадские штурмовые трициклы. Гримберт совсем забыл про них.
Тяжелые бронированные чудовища с плоскими мордами, неспешно ползущие на трех мощных шипастых колесах, они не были созданы для маневренного боя, это были тяжелые штурмовые орудия, призванные бороться с вражеской артиллерией и расчищать путь наступающим от лангобардских баррикад. В распоряжении квадов было не менее полудюжины подобных машин. Гримберт видел их мельком в бою, но забыл принять во внимание.
А они не забыли. Воспользовавшись своим низким силуэтом, подошли почти в упор под прикрытием полыхающих домов – и обрушили на туринских рыцарей сокрушительную мощь своих реактивных бомбометов.
Они ползли по мостовой, точно доисторические рептилии в тяжеленных панцирях, приземистые, обманчиво неспешные, вышвыривающие из-под огромных зубчатых колес битый булыжник. Время от времени то один трицикл, то другой замирал на мгновение, чтобы выстрелить, растворившись в клубах порохового дыма, и вновь приходил в движение.
«Кровоточащий Венец» замешкался и получил сразу два попадания, вдребезги разбивших его лобовую броню. «Сумеречный Мститель» попытался прийти к нему на помощь, но рухнул грудой дымящихся обломков неподалеку.
Реактивные бомбометы не всегда могли пробить рыцарскую броню, они создавались для противостояния укрепленным кулевринам и камнию, но их огромные снаряды обладали столь сокрушительным фугасно-бризантным действием, что зачастую выводили из строя рыцаря одним только прямым попаданием в любую часть корпуса.
– Не стоять, сучье племя! – рявкнул невидимый Магнебод, осатаневший настолько, что походил на заточенного в рыцарский доспех демона. – Маневр!
Он был прав. Трициклы квадов были грозным оружием, однако оружием, созданным для штурма крепостей и укрытий, а не для маневренной битвы с противником, превосходящим их в мобильности. Их бронированные туши были неповоротливы и громоздки, а приводы наводки не позволяли им сопровождать цель, перемещающуюся с высокой угловой скоростью.
«Багряный Скиталец» первым продемонстрировал это, в несколько огромных шагов выйдя из простреливаемой зоны ближайшего трицикла и всадив снаряд тому в бок. Бронированная коробка полыхнула шкворчащим оранжевым пламенем через амбразуры. Спустя несколько секунд вспыхнула и вторая. Третья попыталась отступить, но забуксовала в уличном завале.
Красный сполох в визоре мигал все более тревожно – молчавший ранее первый канал теперь, казалось, разрывался от количества новых сообщений. Досадливо дернув головой, Гримберт мысленно переключил частоту.
– …немедленно! – Гримберт не успел разобрать сказанного, узнал лишь встревоженный голос Алафрида. – Какого дьявола ты творишь?
Гримберту не раз приходилось воевать под началом императорского сенешаля, он знал, что в бою герцог де Гиеннь отличается спокойствием и лаконичностью. Чтобы вывести его из себя, должно было случиться что-то из ряда вон выходящее.
– Гримберт! Прием! Немедленно остановись!
У Гримберта не было времени отвечать. Из объятого пламенем переулка на него высыпалось по меньшей мере два десятка лангобардских пехотинцев. И это были не обычные аркебузиры или солдаты. Судя по коротким кольчугам, надетым вместо кирас, шлемам-цервельерам
[58] и коротким кумулятивным кулевринам, которые они легко тащили на руках, это был один из летучих штурмовых отрядов, ловко отсекающих свою неповоротливую добычу в горящем лабиринте улиц. Некоторые тащили в руках бочонки с порохом и кабели прочного стального троса, которым оплетали ноги рыцарям.
Первых трех «Золотой Тур» встретил короткой очередью автоматических пушек, превратив в сложную ало-серую мозаику, прилипшую к закопченной стене. Четвертого раздавил всмятку каскад кирпича после того, как он ловко ударил по колонне, обрушив на мостовую уцелевшую кладку.
– Гримберт! Venite ad sano? Quid ad rem?
[59]
Слова сенешаля доходили до него медленно, словно он использовал не франкский и латынь, а заковыристый диалект сарацин или мавров. С трудом продирались к сознанию, точно пехота сквозь густую шипастую засеку из арматурных крючьев.
– Что такое? – огрызнулся он, заставляя тяжелую голову «Тура» ворочаться в поисках новых целей.
– Мне поступают сообщения. Квады! Ты напал на квадов!
Магнебод вновь пришел к нему на помощь. Несмотря на то что ему приходилось следить за великим множеством целей одновременно, опекая своих рыцарей и раздавая им приказы, одним глазом он, судя по всему, всегда приглядывал за Гримбертом.
Пламя его огнеметов заволокло улицу, сдувая бегущих лангобардов, а когда опало, оказалось, что лангобардов нет, а все, что от них осталось – оплавленные кольчужные звенья на закопченной мостовой и бесформенные, похожие на горелый пластик, остовы костей.
Гримберт с облегчением выдохнул, получив передышку.
– Да, напал! – рявкнул он в эфир. – И, будь уверен, не остановлюсь, пока не перебью их до последнего человека! Осколками их костей я вымощу площадь в Турине!
– Немедленно прекрати эту бойню! – приказал Алафрид. – Ты сошел с ума!
– Квады – предатели!
– Что?
– Они предатели! Переметнулись на сторону лангобардов! Дьявол, переключись на кого-нибудь из баннеретов, они подтвердят!
– Ты погубишь всех нас! – прогремел сенешаль. – Если что-то и может спасти штурм, то это квады. Их техника, их обученная пехота, их штурмовые орудия… Рыцари слишком уязвимы в уличных боях, мы уже потеряли гораздо больше, чем ожидалось!
В нескольких футах от головы «Тура» мягко и беззвучно возникла инверсионная струя от выстрела динамо-реактивной пушки. Мгновенно поймав в фокус ее источник, Гримберт полоснул по нему лучом лайтера, превратив пусковую установку в скупо чадящий костер.
– Остановись! Ради всего святого, остановись, Гримберт!
Проклятый трус!.. Гримберт едва не зарычал от переполнявшей его ярости. Так боится за свою проклятую армию, что готов помиловать предателей, бьющих в спину!
Ну конечно. Он боится докладывать императору, что в созванное им войско затесались предатели, боится ответственности, которая неминуемо обрушится на его сморщенную столетнюю голову.
Грязный лицемер, императорская подстилка… Окажись он тринадцать лет назад под стенами осажденной Женевы, небось, тоже струсил бы, как Лаубер. Отсиделся бы в безопасности, наблюдая за тем, как гибнут один за другим преданные отцовские вассалы…
Ненавижу.
Какой-то квад, вооруженный гизармой, попытался прошмыгнуть мимо «Золотого Тура», не подозревая, до чего быстры рыцарские сервоприводы. Пушки были раскалены от стрельбы до малинового свечения, поэтому Гримберт просто ткнул его стволами, точно копьем, пронзив насквозь и вмяв в стену. Еще один превратился в бесформенный окровавленный ломоть, когда «Тур» опустил на него свою тяжелую стальную лапу.
