Спустя несколько минут бега Дирк почувствовал, что теряет направление. Он все меньше узнавал окружающую местность, которая обрела новые черты. Если прежде эта местность была знакома ему, как лицо старого приятеля, теперь его можно было сравнить с лицом, изуродованным шрапнельными пулями – оторванный нос, скошенный, в багровых рубцах лоб, пустая глазница, отвисшая челюсть… Такое лицо сложно узнать, даже обладая фотографической памятью. И линия укреплений никак не могла помочь сориентироваться, поскольку во многих местах перестала существовать, обратившись бесформенными руинами и впадинами.
– Танк! – Мертвый Майор, бежавший справа от него, рывком простер руку, указывая на что-то вдали. – Ориентируйся по танку, болван!
Странно, что он только сейчас заметил танк. Это был единственный элемент окружающего мира, который сохранял постоянство форм и цвета. Он возвышался стальным валуном в какой-нибудь сотне метров от них, полускрытый грязной дымовой вуалью. Над дымовой кромкой выделялась башня «Пикардии», уродливая, с двумя торчащими горизонтально рогами и командирской башенкой на верхушке. Наверное, Херцогу она показалась бы головой сказочного чудовища, ощерившей стальные клыки в ожидании жертвы.
Дирк видел лишь машину. Но машину особого типа, чья отвратительность была следствием не грозного вида, а полного ее безразличия. Это был кусок металла, отлитый чьей-то волей в определенную форму и водруженный здесь, в краю рушащихся небес и дрожащей земли. Равнодушный и спокойный кусок металла, который убивал и раздирал в клочья, повинуясь не кипящей в жилах крови, а только потому, что был сложным аппаратом, специально для того сконструированным. Не воин, но ремесленник войны, не оружие, но инструмент. Дирк пообещал самому себе, что проклятая «Пикардия» не доберется до него. Лучше погибнуть в честном бою, чем стать добычей этого скучающего металлического хищника. Хотя отчего такие вопросы должны заботить мертвеца?..
Ствол танка выплюнул из себя медленно тающий коричневый гриб, и Дирк машинально отпрыгнул в сторону. В этом не было смысла: с такого расстояния даже ускоренные рефлексы мертвеца не могли тягаться с огромной скоростью разогнанного высвободившимися пороховыми газами снаряда.
Наводчик поспешил, или же прицельные приспособления «Пикардии» не позволяли ей бить наверняка в этом чаду. Снаряд врезался в остов блиндажа за спинами «Висельников» и разорвался с сухим коротким хлопком, мгновенно растаявшим в грохоте канонады.
– Трехдюймовка, кажется… – пробормотал Рошер, выбираясь из воронки, в которую скатился в обнимку со связкой гранат. – До чего же зоркие ублюдки.
– Наверное ждали чего-то в этом роде. Сейчас мы высунемся из-за гребня, и эта консервная банка начнет садить беглым… Рядовой Рошер, у вас будет только один шанс удивить наших французских друзей.
– Будьте спокойны, господин унтер, я живо доставлю им гостинец. Только бы подобраться поближе. Эту связочку непременно надо положить ему под брюхо или закинуть на крышу моторного отделения.
– Займитесь этим, рядовой Рошер.
– Уже вижу подходящее место. Разбитый капонир, видите? Высунусь и метну.
– И откроешься сам.
– Это танк, господин унтер. – Рошер с усмешкой взвесил в руке стянутую ремнем связку гранат. – Он и чихнуть не успеет, как я положу эту штучку прямо ему под живот.
Место, выбранное Рошером, представляло собой низинку с торчащим из нее разбитым бетонным куполом. Взобравшись на него, «Висельник» мог оказаться напротив замершего танка, видя перед собой его анфас. Удобная позиция для того, чтобы метнуть снаряд, пусть даже гранатометчика и мишень разделяло полста метров. Рука у Рошера была надежная, верная.
– Съешь-ка такую лягушку, пуалю! – Рошер, стоя на вершине капонира, резко поднялся и далеко отвел назад руку с гранатами. Сейчас он весь был туго натянутой тетивой, замершей в той точке, где пальцы стрелка готовы разомкнуться, отправляя подрагивающую от напряжения стрелу далеко вперед.
Рука Рошера шевельнулась, начиная свой короткий и резкий путь, но закончить его не смогла.
Потому что сам Рошер вдруг коротко подпрыгнул и превратился в алую и серую слякоть на шероховатой поверхности капонира. С негромким жалобным звоном ударились о стену траншеи серые пластины, бывшие прежде панцирем «Висельника», погнутые, похожие на бракованные детали из детского конструктора. Кусок кости, какой-то корявый и неестественно светлый, покатился по наклонному полу. Клочок кожи повис, зацепившись за обрывок проволоки, и болтался, как старая ветошь. Единственное, что можно было опознать – ноги «Висельника». Они лежали поодаль, все еще соединенные остатками тазовой кости.
Дирк почему-то смотрел на них, бездумно тратя драгоценные секунды, и ничего не мог с собой поделать. Из короткого транса его вывел грубый шлепок по плечу. Это Мертвый Майор скатился к капониру, злой и напряженный настолько, словно в нем самом находился контактный взрыватель, настроенный на подрыв при соприкосновении с мало-мальски осязаемым препятствием.
– Рошер? – только и спросил он, увидев отделенные от тела ноги.
– Да.
– Прямым, из танкового. Их наводчик там не сапогом кашу хлебает. Давай, унтер, тащи нас дальше. Осядем здесь, так и перещелкают из этой адской дудки!
Мертвый Майор был прав, наступление должно продолжаться. Любой ценой, невзирая на потери. Даже если это наступление напоминает самоубийственную, в лоб, атаку, безумную даже по меркам мертвецов. А теперь, когда французы увидели ход противника, утрачен даже элемент внезапности, единственный их мелкий козырь.
– Метров через двадцать должна быть траншея. – Подобравшийся к капониру Крамер был спокоен и уверен в себе, как если бы бежал со своим отрядом по тренировочной полосе, состоящей из бревен, подземных лазов и заграждений с обычной проволокой вместо колючей. – Надо перескочить эти метры и засесть в ней. Это будет под самым носом у танка.
– В этой консервной банке не меньше четырех пулеметов. И, должно быть, отличный обзор. Вблизи она расстреляет нас еще быстрее.
– Пулеметная башня располагается позади, – задумчиво сказал Крамер. – И танк стоит вполоборота. Ему не очень-то легко будет прочесать траншею из такой позиции. Правда, я вижу пулемет в борту. Значит, как минимум один ствол на нас смотреть будет.
Шеффер и Варга спрыгнули в низинку одновременно, еще через секунду к ним присоединился однорукий Классен. А еще через три неподалеку от капонира шлепнулась, шипя, мина и накрыла «Висельников» картечью из бетонной крошки.
Мертвый Майор глухо ругнулся – удар был столь силен, что некоторые обломки проломили его доспехи в левом боку.
– Нельзя отдыхать, французы сейчас пристреляются, – сказал Дирк нетерпеливо. Он знал, что сейчас должен был быть двигателем маленького отряда, его механическим сердцем, постоянно толкающим вперед. – Идем дальше. Сейчас выскакиваем и бежим еще метров двадцать до траншеи. Прыгаем в нее. Больше укрытий не будет, место гладкое, что паркет. Прыгаем в траншею, разбираемся с теми, кто в ней, если там вообще кто-то есть. Потом очередь «Пикардии». Она здесь главный замок всей обороны, маленькая крепость, стоящая у нас на пути. После этого все.
