Град пуль хлестнул по нему, срывая обшивку и превращая в труху каркас, вспарывая хищника от носа до хвоста. Из разбитого двигателя тут же потянуло жирным черным дымом. «Брегет», только что изящно несшийся над землей, так и не выполнив разворота, вздрогнул и стал стремительно снижаться, оставляя за собой шлейф собственных внутренностей – лопнувшие плоскости шпангоутов, обрывки реек и каких-то тросов. Его последний полет длился недолго. У самой земли «Брегет» отчаянным рывком попытался выровняться, но это больше было агонией аэроплана, чем попыткой спастись. Он врезался в землю в каких-нибудь ста метрах от позиций «Висельников», подняв фонтан мелкой земляной пыли, и разломился пополам, как детская игрушка.
– Один, – лаконично сказал Клейн, не выпуская пулемета. Он привалился к большой стальной туше пулемета, слившись с ней, и ствол MG-08 плавно плыл вверх, изрыгая огонь вперемешку с густым пороховым дымом.
– Из винтовок – огонь! – приказал Дирк, и вокруг в беспорядке, перебивая друг друга, тяжело захлопали «маузеры».
Винтовочный огонь редко приносил заметный результат и чаще всего применялся лишь с целью сбить с курса вражеский аэроплан, поставить перед ним заградительную стену огня, поэтому Дирк не уповал на успех, больше надеясь на опытных пулеметчиков Клейна. И надежда эта вполне оправдалась – когда аэропланы приблизились настолько близко, что можно было различить фигуры людей в кабинах, «Висельникам» повезло еще раз. Длинная очередь одного из пулеметов пришлась точно в двигатель, с ужасающим грохотом и визгом размолов его, лишь прыснули в стороны обломки винта. «Брегет» кашлянул и вдруг окутался гудящим багрово-оранжевым пламенем, бьющимся на ветру огромной яркой бабочкой.
Его падения Дирк не видел, потому что оставшийся аэроплан, бессмысленно полосуя землю рваными пунктирами пулеметных очередей, промчался над «Висельниками», гремя мотором и оставляя за собой тонкий пепельный шлейф. Он уже пронесся дальше, но звук остался, и Дирк не сразу понял, что звук этот принадлежит не «Брегету», а чему-то другому. Более тонкий, завывающий, невыносимо тревожный.
Этот звук его ухо мгновенно вычленило из всех прочих. Наверное, схожим образом шахтеры реагируют на гул каменных массивов над головой, обещающий обвал.
– Бомбы! – крикнул он как можно громче. – В укрытие!
Сам он нырнул в «лисью нору», крышку которой предусмотрительно снял еще до появления аэропланов. «Висельники» не зря потратили столько времени, подготавливая позиции. Пусть мастерства имперских штейнмейстеров достичь им было не суждено, Дирк успел порадоваться тому, как качественно были выполнены работы. «Лисья нора» тянулась метра на три – просто слепой ход в земле, достаточно широкий, чтобы там мог развернуться мертвец в доспехе. Такие укрытия были в изобилии оборудованы во всех траншеях и предназначались для тех случаев, когда опасность возникала внезапно, не давая возможности укрыться в блиндаже или под перекрытием.
Кажется, он нырнул вовремя. Не успел он подтянуть ноги, как наверху тряхануло и с потолка посыпалась земля. Накрытие было близким – Дирк едва не оглох. Взрывная волна, казавшаяся отголоском шага какого-то исполинского чудовища, вцепилась в него клещами, впечатала лицом в землю и попыталась пробраться под череп, чтобы разорвать его содержимое. На краткий миг, должно быть, потухла сама Вселенная, потому что и пространство, и время, смешавшись, перестали что-либо значить, образовав однородную смесь, внутри которой, как в густой похлебке, барахталось оглушенное тело Дирка.
Потом он ощутил прикосновение камня к щеке. Камень был острый, неправильной формы и давил самым неприятным образом. Дирк попытался его убрать и только тогда вспомнил про то, что у него есть тело и руки. Руки, правда, были слабыми и долго не понимали, чего хочет от них Дирк. Потом какая-то сила схватила его за голенища сапог и потащила куда-то, то ли вверх, то ли вниз.
Кто-то вытащил его на поверхность из полузасыпанной норы, Дирк помотал головой, в которой все еще стоял невыносимый звон, потом увидел встревоженное лицо Карла-Йохана.
– Порядок, – сказал он и не услышал собственного голоса. – Я цел.
Звуки вернулись не сразу. Сперва они казались призрачными, звучащими только в его воображении, едва слышимыми. Беспокойный треск пулеметов, гул в воздухе, обрывки брошенных кем-то слов, из которых никак не получалось ничего осмысленного.
– Тиммерман, прижимай его к земле!..
– Уходит, сучья падаль…
– Патронов третьему номеру!
– Проклятая блоха…
– Берегись! Заходят!
– Руку прострелил, помогите ленту…
– Где унтер?
Дирк увидел силуэт удаляющегося аэроплана и машинально, подняв с земли винтовку, выпустил в него три или четыре пули. «Брегет» этого даже не заметил, скользнул в сторону невесомой птицей и ушел из зоны поражения, потрепанный, с висящей на крыльях бахромой, но не потерявший управления.
– Отставить! Вторая тройка! – закричал Карл-Йохан. – Внимание на вторую тройку!
Его заместитель был прав: чем даром тратить патроны, паля вслед дерзкому бомбардировщику, стоило подумать о тех, кто только собирался обрушиться на их головы. Пулеметы заворочались в своих неудобных ложах, отыскивая новую цель, которая оказалась ближе, чем они ожидали.
Вторая тройка действовала слаженно и без спешки. Оценив плотность пулеметного огня, аэропланы разомкнули строй, но курса менять не стали. Напротив, они неслись точно на позиции «Висельников», воспользовавшись тем, что первая тройка, хоть и ценой значительных потерь, разведала расположение огневых точек. Война превращается в куда более простую штуку, когда знаешь, где противник. Дирку казалось, что даже в неспешном покачивании крыльев сквозит самоуверенность. Если так, пуалю еще предстоит поплатиться за нее. Им стоило бы уходить раньше, когда они поняли, что имеют дело не с тыловым складом. Но они, видимо, привыкли чувствовать себя в небе Фландрии как дома. Для таких случаев Дирк и припас свой козырь.
– Тиммерман, готовься, – сказал он негромко, зная, что молчаливый пулеметчик слышит каждое его слово, – твой выход. Лейтенант, вы с нами?
Лицо Хааса свела судорога, он уставился неподвижным взглядом в приближающиеся аэропланы и что-то беззвучно бормотал, обнажая неровные зубы. Дирк решил не отрывать его от дела. Если сможет – отлично. А нет – так «листья» в любой передряге привыкли рассчитывать исключительно на себя.
Аэропланы начали стрелять с шестисот метров одновременно, даже в этом они действовали слаженно. А еще у них были толковые пулеметчики и верный прицел. Очереди стеганули прямо по траншее, удивительно кучно. Мешок с песком, лежавший на бруствере в двух метрах от Дирка, вспучился и лопнул, точно распотрошенный огромной кошачьей лапой, в воздухе повисла мелкая песчаная пыль. Неподалеку кто-то вскрикнул. Один из «Висельников», шатаясь, пытался ощупать свою грудь, в которой зияло несколько огромных дыр.
– В укрытие, болваны! – рявкнул Карл-Йохан, мгновенно оказавшись рядом. – За брустверы!
