– Там Карл-Йохан. Наверное, тоже попытаются пробиться к Клейну.
– Да поможет им Госпожа… Одолжите-ка мне ваше ружье, майор. У вас найдется что-нибудь из оружия?
– Еще бы. Мне хватит палицы и гранат. Эти кадавры никогда не видели хорошей рукопашной, унтер. Держите патронташ. Значит, поведете нас на прогулку?
Обрез ружья был тяжелым, но тяжесть эта была правильная – нагружающая руки ровно на столько граммов, чтобы побежавший по давно мертвым венам горячий ручей уверенности показался подобием кровотока.
– На прогулку, – сказал Дирк, забрасывая патронташ на плечо. – В эту ночь мертвецы веселятся под луной. Не худо бы и нам немного развлечься.
Взрыв. Взрыв. Еще два взрыва одновременно. Не оглохнуть бы здесь… Брюннер, конечно, недаром занимает должность интенданта, но чинить порванные барабанные перепонки он не умеет. А с глухого мертвеца много ли проку?..
Дирк дернул за висящее на нити фарфоровое кольцо и метнул еще одну гранату. Серый конус кувыркнулся по высокой дуге несколько раз и упал где-то за поворотом траншеи. Взрыв. Солнце еще не встало, но свинцовое свечение неба было достаточно сильно, чтобы разглядеть брызнувшие вверх влажные ошметки. Шеффер с готовностью вложил ему в руку еще гранату.
– Сколько осталось? – спросил Дирк.
– Восемь, – деловито доложил Фриш. – Немного.
Не требовалось обладать встроенным в голову арифмометром вроде того, что был у Тоттлебена, чтобы понять – действительно немного.
– Меньше чем по две на брата, – прикинул Мертвый Майор. – Зажмут нас. Риттер! Не спи!
– Иди к черту. – Пулеметчик хмуро взглянул исподлобья. – Сотня патронов осталась. И плевать они хотели на пулемет… Чем потом воевать буду? Прикладом?
– Это уж твоя забота, Риттер.
– Все, – Дирк переломил ружье, выбросил пустые гильзы, снарядил, рефлекторно отметив, как ужасающе быстро пустеет патронташ, – слушать меня. Гранаты беречь. Ясно? Оставлять до последнего. Истратим гранаты – все.
Риттер сплюнул в сторону. Плевок получился злой, короткий. Но прекрасно заменил все слова. Из траншеи вновь донесся тяжелый перекатывающийся звук многих ног. Есть звуки, которые, кажется, плывут над землей. Этот был другой. Он перекатывался, как тяжелая стальная борона, глушил все прочие звуки, врывался в уши и вибрировал внутри черепа, сотрясая его, как накрытие тяжелых фугасов сотрясает неглубокий блиндаж.
Стрелял Риттер аккуратно, с осторожностью скупца, расстающегося с монетами. Большой пользы от этой стрельбы не было. Тяжелые пули легко дырявили наступающих драугров, почти не встречая сопротивления разлагающихся тканей и хрупких костей. Иногда они прошивали сразу по пять-шесть тел подряд. Но драугры почти не обращали на это внимания. Изредка удачный выстрел вышибал кому-то мозги – и драугр падал на месте, как марионетка с перерезанными нитями. Остальные шагали дальше, вминая его останки в землю. Вся траншея была покрыта отвратительным ковром серо-алого цвета, но даже он не мог заглушить неровный тяжелый топот десятков ног.
– Боже, Боже, Боже… – Тощий Фриш непослушными пальцами загонял в обойму винтовочные патроны. – Думал, нет хуже судьбы, чем мертвецом стать. А вот есть… Чтоб мертвецы еще и растерзали. Боже, Боже…
– Замолчи, – одернул его Мертвый Майор досадливо, – не досаждай Господу своим нытьем. Риттер, сколько?
– Метров сорок, – сказал пулеметчик хрипло, – и семьдесят патронов. Держите гранаты под рукой.
– Может, рискнем выбраться из этой норы, а, унтер?
– Нет, – твердо сказал Дирк. – Будто не слышишь, что творится наверху.
– Слышу.
– То-то же. Будем ждать. Мейстер связался со мной десять минут назад. Сказал, держаться возле штаба и ждать помощи.
– Мейстер… – Мертвый Майор презрительно скривил губы. – Да что нам мейстер? Он может и не спешить. Новых кукол себе наделает. Много после сегодняшней ночи будет заготовок…
Наверху шла ураганная стрельба. Земля гудела, как кровельный лист, по которому бьет полсотни молотков. Гудела, стонала, по-животному выла, вспарываемая бесчисленным количеством снарядов. Само небо издавало тяжелый гул, и можно было подумать, что еще несколько минут – и даже оно рухнет, разбитое в осколки нескончаемыми разрывами.
Нечего и думать выбираться наверх. Без доспехов, когда осколки зловеще и тонко свистят над самой землей, постоянно залетая в траншеи, барабаня по брустверам, «Висельникам» не продержаться и двух минут. Может, сразу и не убьет, но растерзает так, что прекращение существования будет казаться высшим благом.
Именно этого французы и добиваются. Запустили в нору свору терьеров и ждут, когда дичь покажется на поверхности, чтобы можно было без помех нашпиговать ее дробью. Как жаль, что нет связи с двести четырнадцатым… Крамер должен был добраться. Он проворен, силен и уверен в себе. И он не собирался бросать своих людей. На предложение держать оборону вместе с «Веселыми Висельниками» он ответил таким выражением лица, что Дирк не стал его задерживать. Дал несколько гранат и винтовку – больше он ничем не мог помочь лейтенанту.
В штабе второго взвода никого не оказалось. Если отделение Клейна и было здесь, оно давно нашло более удобное место для обороны – не столь похожее на западню с единственным выходом-ущельем. Умный, быстрый на решения Клейн. Он не собирался стоять до последнего за кусок никчемной земли, увел своих мертвецов дальше, в хитросплетения подземного лабиринта. Что в нападении, что в обороне он опирался на тактику подвижных пулеметных точек, невозможную в исполнении людей, но крайне эффективную для «Веселых Висельников». Теперь он мог быть где угодно. Например, мог пробиться в соседний взвод, к Йонеру…
– Их целая свора, – сказал Риттер, вновь отрываясь от пулемета. – Полсотни, не меньше. Тридцать метров.
– Патроны?
– Десятка четыре.
– Готовиться к рукопашной! – приказал Дирк.
Мертвый Майор, Фриш и Шеффер положили руки на ножи. Больше у них ничего не было, только ножи да гранаты. Не лучшее оружие против орды разъяренных драугров, способных смести и каменную стену. Но страха не было. Мертвецы не боятся. Они просто уходят, когда наступает их черед.
– Будем держаться, сколько сможем, – сказал Дирк. – Разберите гранаты поровну. Майор, вы, кажется, скептично настроены?
– Гранаты нам не помогут, унтер. И вы это знаете не хуже меня.
– «Веселые Висельники» не сдаются без боя.
– Упрямство. – Бывший майор удовлетворенно кивнул. – Я тоже таким был. В своем последнем бою.
– Быть может, это не последний наш бой. Готовьте оружие. Риттер?
– Почти все расстрелял, – буркнул пулеметчик. – Еще полминуты будет, а там…
У них не было даже полуминуты. Драугры перли волной, в которой невозможно было различить отдельных тел. Ком мертвой плоти катился по траншее, окровавленный, исторгающий отвратительную вонь, верещащий, скрежещущий, опьяненный. Из него выпирали чьи-то висящие на сломанных шеях головы, истлевшие руки-плети, связки волочащихся по земле внутренностей. Расплющенные лица, покрытые пятнами разложения, печатями Госпожи смерти, слепо уставились вперед. Оскаленные маски самого разложения. Призраки тлена. Рычащая и скалящаяся не-жизнь, готовая покарать отступников.
