– Итак, новости!
Колдуны сорвали выборы в Новой Гвинее…
Министр обороны принял делегацию подводников-геев…
Американцы верят, что шоколадное молоко дают коричневые коровы…
Французу не дали жениться на несовершеннолетнем ноутбуке…
В США создали вино для кошек и собак…
Чото сигнализировал городу, что где-то снаружи все еще есть целый мир и он по-прежнему абсолютно безумен, а мне пришло смс от абонента «Номер не определен»: «Антон, зайдите ко мне, пожалуйста. Вассагов».
– Посмотрите на эти фото, – сказал мне Александр Анатольевич вместо «здрасте».
На его столе лежали веером цветные, отпечатанные на принтере карточки. Я послушно подошел и посмотрел.
– Что скажете, Антон?
– Хорошо, что я не обедал, – ответил я честно.
– Вы знаете кого-то из этих людей?
– В лицо знаю… то есть знал, – поправился я. – А по имени только Архистратига, да и то вряд ли он по паспорту Евлампий. Это «Братство Рыбака»… было.
– У вас же с ними не так давно был конфликт?
– Ой, вот не надо этого, Александр Анатольевич! – поморщился я. – Это у роднолюбов был конфликт, а я так, мимо шел.
– Думаете, они?..
– Бэрримор со своим бабским табором мог их разве что сраными пеленками закидать, – отмахнулся я. – А что они так странно одеты?
На контрастных, сделанных в темноте со вспышкой фото бородатые толстяки валялись на вытертом линолеуме какой-то большой квартиры, одетые в длинные черные балахоны с капюшонами. Распахнувшееся на одном из тел одеяние открывало волосатое пузо и седые мудя.
– Такими нашли, – нейтрально сказал Вассагов. – Помещение вам не знакомо?
Я взял фото общего плана и, стараясь абстрагироваться от брызг крови на стенах и черных в свете вспышки луж на полу, стал его рассматривать. Что-то в нем было знакомое, и тем не менее готов поручиться, что я его не видел. Парадокс.
– Планировка что-то напоминает, – признался я. – Но сообразить не могу.
В небольшом помещении стояла пара портновских манекенов, столы с креплениями швейных машин, наборы швейных принадлежностей на стенах – все это имело заброшенный вид. Посредине был большой раскроечный стол, разрисованный какой-то каббалистической инфографикой, с прикрученными к нему ремнями, явно предназначенными для удержания тела.
– У них что, БДСМ-вечеринка была?
– Вы мне скажите, – Вассагов смотрел на меня тяжелым взглядом.
– Опа, а при чем тут я?
– Антон, вы в прошлый раз так и не ответили – у вас есть пистолет?
Я демонстративно похлопал себя по карманам – в джинсах и футболке очевидно негде было спрятать оружие.
– Из своей знаменитой командировки вы улетали военным бортом, не проходя досмотр, – продемонстрировал отличную информированность Вассагов. – Военные были настроены к вам лояльно, у вас куча благодарностей от командования. Они вполне могли посмотреть сквозь пальцы, если бы вы взяли на память какой-нибудь… трофей.
– Александр Анатольевич, – поразился я, – шить мне массовое убийство этих извращенцев выглядит довольно странной идеей.
– Вы посмотрите на это с моей точки зрения, – очень серьезно сказал Вассагов. – У вас был с ними конфликт… Да-да, мимолетный, – отмахнулся он от моего возмущенного возгласа, – но он мог получить продолжение. Они были застрелены из весьма экзотического оружия – автоматического пистолета пятидесятого калибра. Стрелял человек, плохо им владеющий, – в маленьком помещении, почти в упор, потратил на трех человек обойму. Палил как попало, не справляясь с отдачей, – если бы не слонобойный калибр оружия, были бы выжившие.
– То есть я на подозрении потому, что не умею стрелять из пистолета?
– В первую очередь потому, что этот расстрел произошел по адресу: Блаватской, сорок два. Вы же интересовались этим объектом, не так ли? Выясняли через Ряпчикова его историю, звонили владельцу…
Ничего себе, под каким плотным колпаком я у местных спецслужб! Ну, Павлик, сука ты такая… Небось еще и трояна какого-нибудь в ноутбук засунул, мамкин хакер.
– Знаете, вы просто идеально вписываетесь в мысленный портрет главного фигуранта этой истории. Вы, случайно, не фанат короткоствола? Не считаете, что полковник Кольт сделал всех равными?
– В то, что «оружие дает право и свободу», верят только те, кто не служил в армии, – зло ответил я. – Стоишь зимней ночью в карауле на вышке, обнимаешь автомат – и прям чувствуешь, как растут в тебе право и свобода…
– Антон, понимаю ваше возмущение, – продолжал безопасник, – но ситуация чрезвычайная, а вы очевидно с ней связаны. Я пока не знаю как, но выясню, не сомневайтесь.
– Я не убивал этих любителей рыбалки! – заявил я твердо.
– Да, – вздохнул Вассагов, – я знаю. Не убивали пока.
– Что-о-о? – Я окончательно растерялся.
– Хотите зеленого чая? – Он встал из-за стола, подошел к угловому шкафу и, открыв дверцу, щелкнул клавишей включения чайника. – У меня неплохой улун.
– Чтобы любить зеленый чай, надо уметь наслаждаться тонкими оттенками отсутствия вкуса, цвета и запаха, – отказался я.
– Простите, кофе не держу, врачи запрещают.
Он положил в прозрачную сферическую чашку с двойными стенками тонкого стекла несколько скрученных комочков, залил кипятком, поставил на стол и сел. Некоторое время мы молча смотрели на то, как шарики улуна, завариваясь, разворачиваются в цельные листья. Я бы лучше коньячку сейчас всадил, честное слово.
– Прошлым вечером, около десяти часов, в полицию поступил звонок о стрельбе по адресу Блаватской, сорок два. Звонили жильцы дома напротив, встревоженные громкими звуками. По их словам, была серия выстрелов. Они выглянули в окно, но никого не заметили. Прибывший на вызов наряд увидел приоткрытую дверь, проник внутрь и в задней комнате нашел это, – Вассагов показал чашкой на фотографии. – Вызвали убойный отдел. Их эксперты сняли первоначальную картину, собрали улики, вышли на улицу ждать труповозку, но она все не ехала. Не дождавшись, они вернулись обратно и увидели, что тела отсутствуют, нет никаких следов крови, стрельбы и прочего. Исчезли все улики. К моменту нашего прибытия они уже с трудом вспоминали, что они тут делают и зачем вызвали нас. К счастью, у них оказался пленочный фотоаппарат, и в нем – отснятая пленка. Столкнувшись с ненадежностью хранения данных, многие вернулись к доцифровым технологиям, – пояснил Вассагов.
– И что же с жертвами? – поинтересовался я.
– Они были крайне недовольны, – усмехнулся безопасник, – тем, что их разбудили под утро и задают очень странные вопросы.
– То есть меня не подозревают в убийстве?
– В каком убийстве? – недоуменно поднял брови мой собеседник. – Все, слава Богу, живы.
